Неточные совпадения
— «Никак нет,
говорю, никогда я от вас этих
денег не получала», а она еще как крикнет: «Как ты,
говорит, смеешь, мерзавка, мне так отвечать?
«
Денег, —
говорю, — нет — перед
деньгами. А жильцы ж твои?» — спрашиваю.
«А где б, —
говорит, — мне, Домна Платоновна,
денег на дорогу достать?»
«Что ж, —
говорю, — дружок, слезы? — слезы слезами, и мне даже самой очень тебя жаль, да только Москва слезам не верит,
говорит пословица. Под них
денег не дадут».
Рассуждаю я, взявши у него эти
деньги, что хотя, точно, у нас с нею никогда разговора такого, на это похожего, не было, чтоб претекст мне ей такой сделать, ну только, зная эти петербургские обстоятельства, думаю: «Ох, как раз она еще, гляди, и сама рада, бедная, будет!» Выхожу я к ней в свою в маленькую комнатку, где мы сидели-то, и
говорю: «Ты, —
говорю, — Леканида Петровна, в рубашечке, знать, родилась.
Прибирай, —
говорю, — скорей эти
деньги!»
«Прибери, —
говорю, — деньги-то да выдь на минутку в ту комнату, а я тут покопаюсь…» Довольно тебе кажется, как я все это для нее вдруг прекрасно устроила?
«Я к вам, —
говорит, — Домна Платоновна, с просьбой: как бы мне
денег заработать, чтоб к мужу ехать».
— «Здесь,
говорю, — продолжает Домна Платонов-па, — столица; здесь даром, матушка, никто ничего не даст и шагу-то для тебя не ступит, а не то что
деньги».
У него дочь на фортепиано учится, так вы будто как учительница придете, но к нему самому ступайте, и ничего,
говорит, вас стеснять не будет, а
деньги получите“.
«Я, —
говорит, — когда при
деньгах была, я ей не раз помогала, а она со мной так обошлась, как с последней».
Взяла я
деньги и
говорю: «Благодарствуйте, —
говорю, — Леканида Петровна». Уж «вы» ей, знаешь, нарочно
говорю.
«Пусти,
говорит, — мадам!» — дернул и, вижу, свертывает ее под полу и оглядывается. Известное дело, думаю, краденая; подумала так и иду, а он вдруг из-за линии выскакивает: «Давай, —
говорит, — тетка, скорей
деньги. Бог с тобой совсем: твое, видно, счастье владеть».
«Уж разумеется, —
говорит, — когда вол, так не годится. А вот я ему, глухому, за это вот какую шутку отшучу: у меня на этого его брата, Степана Матвеича, расписка во сто рублей есть, а у них
денег нет; ну, так я им себя теперь и покажу».
«Или, —
говорит, — хоть на вдове, но чтоб только с
деньгами».
На настойчивый вопрос прокурора: о каких
деньгах говорил, что украл у Катерины Ивановны, — о вчерашних или о тех трех тысячах, которые были истрачены здесь месяц назад, — объявила, что говорил о тех, которые были месяц назад, и что она так его поняла.
— Ах ты, козел бородатый, да как ты смел при нас о
деньгах говорить? — и тут вдруг заметался, и все, что видел из божественных изображений, в скибы собрал, и на концы прутьев гайки навернули и припечатывали, чтобы, значит, ни снять, ни обменить было невозможно.
— Не про
деньги говорю, про родительское благословенье, — горячо заговорил Сергей Андреич. — Аль забыл, что благословенье отчее домы чад утверждает, аль не помнишь, коль хулен оставивый отца и на сколь проклят от Господа раздражаяй матерь свою?.. Нехорошо, Алексей Трифоныч, — нехорошо!.. Бог покарает тебя!.. Мое дело сторона, а стерпеть не могу, говорю тебе по любви, по правде: нехорошо делаешь, больно нехорошо.
Неточные совпадения
Осип (выходит и
говорит за сценой).Эй, послушай, брат! Отнесешь письмо на почту, и скажи почтмейстеру, чтоб он принял без
денег; да скажи, чтоб сейчас привели к барину самую лучшую тройку, курьерскую; а прогону, скажи, барин не плотит: прогон, мол, скажи, казенный. Да чтоб все живее, а не то, мол, барин сердится. Стой, еще письмо не готово.
Хлестаков. Да что? мне нет никакого дела до них. (В размышлении.)Я не знаю, однако ж, зачем вы
говорите о злодеях или о какой-то унтер-офицерской вдове… Унтер-офицерская жена совсем другое, а меня вы не смеете высечь, до этого вам далеко… Вот еще! смотри ты какой!.. Я заплачу, заплачу
деньги, но у меня теперь нет. Я потому и сижу здесь, что у меня нет ни копейки.
Осип. «Еще,
говорит, и к городничему пойду; третью неделю барин
денег не плотит. Вы-де с барином,
говорит, мошенники, и барин твой — плут. Мы-де,
говорит, этаких шерамыжников и подлецов видали».
— А знаешь, я о тебе думал, — сказал Сергей Иванович. — Это ни на что не похоже, что у вас делается в уезде, как мне порассказал этот доктор; он очень неглупый малый. И я тебе
говорил и
говорю: нехорошо, что ты не ездишь на собрания и вообще устранился от земского дела. Если порядочные люди будут удаляться, разумеется, всё пойдет Бог знает как.
Деньги мы платим, они идут на жалованье, а нет ни школ, ни фельдшеров, ни повивальных бабок, ни аптек, ничего нет.
Либеральная партия
говорила, что в России всё дурно, и действительно, у Степана Аркадьича долгов было много, а
денег решительно недоставало.