Но в бурях битв не думал Измаил.
Сыскать самозабвенья и покоя.
Не за отчизну, за друзей он мстил, —
И не пленялся именем героя;
Он ведал цену почестей и слов,
Изобретенных только для глупцов!
Недолгий жар погас! душой усталый,
Его бы не желал он воскресить;
И не
родной аул, — родные скалы
Решился он от русских защитить!
Нельзя было не понять, что отец не желает видеть меня, и поездка в аул Бестуди — своего рода ссылка. Мне стало больно и совестно. Однако я давно мечтала — вырваться из дому… Кто смог бы отказаться от соблазнительной, полной прелести поездки в
родной аул, где мою мать знали ребенком, и каждый горец помнит юного красавца бек-Израэла, моего отца, где от зари до зари звучат веселые песни моей молодой тетки Гуль-Гуль? Угрызения совести смолкли.
Но наше счастье длилось недолго. Прошло всего несколько месяцев после того блаженного дня, как вдруг моя бедная дорогая мама тяжко заболела и скончалась. Говорят, она зачахла от тоски по
родному аулу, который не могла даже навещать, боясь оскорблений со стороны фанатиков-татар и непримиримого врага ее — старого муллы.
«Вот этот самый месяц! — думала я со сладким замиранием сердца, — светит и над аулом Бестуди,
родным аулом моего покойного отца и моей красавицы-матери, откуда они убежали оба, чтобы стать русскими…
Неточные совпадения
Так пленник бедный мой уныло, // Хоть сам под бременем оков, // Смотрел на гибель казаков. // Когда ж полночное светило // Восходит, близ забора он // Лежит в
ауле — тихий сон // Лишь редко очи закрывает. // С товарищами — вспоминает // О милой той
родной стране; // Грустит; но больше чем оне… // Оставив там залог прелестный, // Свободу, счастье, что любил; // Пустился он в край неизвестный, // И… всё в краю том погубил.
— И он обманул своего старого отца, изменив нашей вере, и скрылся навсегда из
аула родной страны! — непримиримо отрезал старик.