И над вершинами Кавказа
Изгнанник рая пролетал:
Под ним Казбек, как грань алмаза,
Снегами вечными сиял,
И, глубоко внизу чернея,
Как трещина, жилище змея,
Вился излучистый Дарьял,
И Терек, прыгая, как львица
С
косматой гривой на хребте,
Ревел, — и горный зверь, и птица,
Кружась в лазурной высоте,
Глаголу вод его внимали...
Главного виновника пристав не успел допросить, он только увидел широченную спинищу, шляпу над
косматой гривой и широченные рукава, которыми размахивало это чудовище, исчезая в повороте на главную улицу, стараясь скрыться.
На острой конечности одной стоит роща букетом, по другой разлилась, как по шлему,
косматая грива; третью черный сосновый бор оградил стеной зубчатой.
Неточные совпадения
Тверская — все желто-пегие битюги, Рогожская — вороно-пегие, Хамовническая — соловые с черными хвостами и огромными
косматыми черными
гривами, Сретенская — соловые с белыми хвостами и
гривами, Пятницкая — вороные в белых чулках и с лысиной во весь лоб, Городская — белые без отметин, Якиманская — серые в яблоках, Таганская — чалые, Арбатская — гнедые, Сущевская — лимонно-золотистые, Мясницкая — рыжие и Лефортовская — караковые.
Мерно шел конь, подымая
косматые ноги в серебряных наколенниках, согнувши толстую шею, и когда Дружина Андреевич остановил его саженях в пяти от своего противника, он стал трясти густою волнистою
гривой, достававшею до самой земли, грызть удила и нетерпеливо рыть песок сильным копытом, выказывая при каждом ударе блестящие шипы широкой подковы. Казалось, тяжелый конь был подобран под стать дородного всадника, и даже белый цвет его
гривы согласовался с седою бородой боярина.
Блажен, кто посреди нагих степей // Меж дикими воспитан табунами; // Кто приучен был на хребте коней, //
Косматых, легких, вольных, как над нами // Златые облака, от ранних дней // Носиться; кто, главой припав на
гриву, // Летал, подобно сумрачному Диву, // Через пустыню, чувствовал, считал, // Как мерно конь о землю ударял // Копытом звучным, и вперед землею // Упругой был кидаем с быстротою.
Блеснула шашка. Раз, — и два! // И покатилась голова… // И окровавленной рукою // С земли он приподнял ее. // И острой шашки лезвее // Обтер волнистою косою. // Потом, бездушное чело // Одевши буркою
косматой, // Он вышел, и прыгнул в седло. // Послушный конь его, объятый // Внезапно страхом неземным, // Храпит и пенится под ним: // Щетиной
грива, — ржет и пышет, // Грызет стальные удила, // Ни слов, ни повода не слышит, // И мчится в горы как стрела.