Неточные совпадения
Иные ужасно обиделись, и не шутя,
что им ставят в пример такого безнравственного человека, как Герой Нашего Времени; другие
же очень тонко замечали,
что сочинитель нарисовал свой портрет и портреты своих знакомых…
Вы мне опять скажете,
что человек не может быть так дурен, а я вам скажу,
что ежели вы верили возможности существования всех трагических и романтических злодеев, отчего
же вы не веруете в действительность Печорина?
Раз, для смеха, Григорий Александрович обещался ему дать червонец, коли он ему украдет лучшего козла из отцовского стада; и
что ж вы думаете? на другую
же ночь притащил его за рога.
Из крепости видны были те
же горы,
что из аула, — а этим дикарям больше ничего не надобно.
— Послушай, моя пери, — говорил он, — ведь ты знаешь,
что рано или поздно ты должна быть моею, — отчего
же только мучишь меня?
— Разумеется, если хотите, оно и приятно; только все
же потому,
что сердце бьется сильнее. Посмотрите, — прибавил он, указывая на восток, —
что за край!
И точно, такую панораму вряд ли где еще удастся мне видеть: под нами лежала Койшаурская долина, пересекаемая Арагвой и другой речкой, как двумя серебряными нитями; голубоватый туман скользил по ней, убегая в соседние теснины от теплых лучей утра; направо и налево гребни гор, один выше другого, пересекались, тянулись, покрытые снегами, кустарником; вдали те
же горы, но хоть бы две скалы, похожие одна на другую, — и все эти снега горели румяным блеском так весело, так ярко,
что кажется, тут бы и остаться жить навеки; солнце чуть показалось из-за темно-синей горы, которую только привычный глаз мог бы различить от грозовой тучи; но над солнцем была кровавая полоса, на которую мой товарищ обратил особенное внимание.
Вот мы и свернули налево и кое-как, после многих хлопот, добрались до скудного приюта, состоящего из двух саклей, сложенных из плит и булыжника и обведенных такою
же стеною; оборванные хозяева приняли нас радушно. Я после узнал,
что правительство им платит и кормит их с условием, чтоб они принимали путешественников, застигнутых бурею.
— Оттого,
что это не в порядке вещей:
что началось необыкновенным образом, то должно так
же и кончиться.
Глупец я или злодей, не знаю; но то верно,
что я также очень достоин сожаления, может быть, больше, нежели она: во мне душа испорчена светом, воображение беспокойное, сердце ненасытное; мне все мало: к печали я так
же легко привыкаю, как к наслаждению, и жизнь моя становится пустее день ото дня; мне осталось одно средство: путешествовать.
Я отвечал,
что много есть людей, говорящих то
же самое;
что есть, вероятно, и такие, которые говорят правду;
что, впрочем, разочарование, как все моды, начав с высших слоев общества, спустилось к низшим, которые его донашивают, и
что нынче те, которые больше всех и в самом деле скучают, стараются скрыть это несчастие, как порок. Штабс-капитан не понял этих тонкостей, покачал головою и улыбнулся лукаво...
— Печорин был долго нездоров, исхудал, бедняжка; только никогда с этих пор мы не говорили о Бэле: я видел,
что ему будет неприятно, так зачем
же? Месяца три спустя его назначили в е….й полк, и он уехал в Грузию. Мы с тех пор не встречались, да, помнится, кто-то недавно мне говорил,
что он возвратился в Россию, но в приказах по корпусу не было. Впрочем, до нашего брата вести поздно доходят.
— Ну полно, полно! — сказал Печорин, обняв его дружески, — неужели я не тот
же?..
Что делать?.. всякому своя дорога… Удастся ли еще встретиться, — Бог знает!.. — Говоря это, он уже сидел в коляске, и ямщик уже начал подбирать вожжи.
Мне невольно пришло на мысль,
что ночью я слышал тот
же голос; я на минуту задумался, и когда снова посмотрел на крышу, девушки там не было.
И вот вижу, бежит опять вприпрыжку моя ундина: [Ундина — в германо-скандинавском фольклоре то
же,
что русалка в славянском.] поравнявшись со мной, она остановилась и пристально посмотрела мне в глаза, как будто удивленная моим присутствием; потом небрежно обернулась и тихо пошла к пристани.
Хотя в ее косвенных взглядах я читал что-то дикое и подозрительное, хотя в ее улыбке было что-то неопределенное, но такова сила предубеждений: правильный нос свел меня с ума; я вообразил,
что нашел Гётеву Миньону, это причудливое создание его немецкого воображения, — и точно, между ими было много сходства: те
же быстрые переходы от величайшего беспокойства к полной неподвижности, те
же загадочные речи, те
же прыжки, странные песни…
Легче птички она к нему подскочила, нагнулась, подняла стакан и подала ему с телодвижением, исполненным невыразимой прелести; потом ужасно покраснела, оглянулась на галерею и, убедившись,
что ее маменька ничего не видала, кажется, тотчас
же успокоилась.
— Нет, видел: она подняла твой стакан. Если б был тут сторож, то он сделал бы то
же самое, и еще поспешнее, надеясь получить на водку. Впрочем, очень понятно,
что ей стало тебя жалко: ты сделал такую ужасную гримасу, когда ступил на простреленную ногу…
Когда он ушел, ужасная грусть стеснила мое сердце. Судьба ли нас свела опять на Кавказе, или она нарочно сюда приехала, зная,
что меня встретит?.. и как мы встретимся?.. и потом, она ли это?.. Мои предчувствия меня никогда не обманывали. Нет в мире человека, над которым прошедшее приобретало бы такую власть, как надо мною. Всякое напоминание о минувшей печали или радости болезненно ударяет в мою душу и извлекает из нее все те
же звуки… Я глупо создан: ничего не забываю, — ничего!
Прошла почти неделя, а я еще не познакомился с Лиговскими. Жду удобного случая. Грушницкий, как тень, следует за княжной везде; их разговоры бесконечны: когда
же он ей наскучит?.. Мать не обращает на это внимания, потому
что он не жених. Вот логика матерей! Я подметил два, три нежные взгляда, — надо этому положить конец.
— Отчего
же вы теперь не хотите слушать того,
чему еще недавно, и так часто, внимали благосклонно?..
— Пеняй на свою шинель или на свои эполеты, а зачем
же обвинять ее?
Чем она виновата,
что ты ей больше не нравишься?..
Я сидел у княгини битый час. Мери не вышла, — больна. Вечером на бульваре ее не было. Вновь составившаяся шайка, вооруженная лорнетами, приняла в самом деле грозный вид. Я рад,
что княжна больна: они сделали бы ей какую-нибудь дерзость. У Грушницкого растрепанная прическа и отчаянный вид; он, кажется, в самом деле огорчен, особенно самолюбие его оскорблено; но ведь есть
же люди, в которых даже отчаяние забавно!..
С тех пор как поэты пишут и женщины их читают (за
что им глубочайшая благодарность), их столько раз называли ангелами,
что они в самом деле, в простоте душевной, поверили этому комплименту, забывая,
что те
же поэты за деньги величали Нерона полубогом…
Женщины должны бы желать, чтоб все мужчины их так
же хорошо знали, как я, потому
что я люблю их во сто раз больше с тех пор, как их не боюсь и постиг их мелкие слабости.
— Я думаю то
же, — сказал Грушницкий. — Он любит отшучиваться. Я раз ему таких вещей наговорил,
что другой бы меня изрубил на месте, а Печорин все обратил в смешную сторону. Я, разумеется, его не вызвал, потому
что это было его дело; да не хотел и связываться…
— Прошу вас, — продолжал я тем
же тоном, — прошу вас сейчас
же отказаться от ваших слов; вы очень хорошо знаете,
что это выдумка. Я не думаю, чтоб равнодушие женщины к вашим блестящим достоинствам заслуживало такое ужасное мщение. Подумайте хорошенько: поддерживая ваше мнение, вы теряете право на имя благородного человека и рискуете жизнью.