— Нешто вышел в сени, а то всё тут ходил. Этот самый, —
сказал сторож, указывая на сильно сложенного широкоплечего человека с курчавою бородой, который, не снимая бараньей шапки, быстро и легко взбегал наверх по стертым ступенькам каменной лестницы. Один из сходивших вниз с портфелем худощавый чиновник, приостановившись, неодобрительно посмотрел на ноги бегущего и потом вопросительно взглянул на Облонского.
На тебе еще! —
сказал сторож и одного за другим показывал, открывая крышки, покойников, — все, должно быть, голытьбу: подобранных на улице, пьяных, раздавленных, изувеченных и исковерканных, начавших разлагаться.
В ту же минуту сторож отскочил от калитки, медное кольцо зазвучало, и незнакомец, тщательно закутанный, перенес свою ногу через высокий порог, оправил полы своего широкого охабня и опять грубым голосом
сказал сторожу:
Неточные совпадения
— Я тебе
сказал не выпускать! — крикнул он
сторожу.
Да оставь я иного-то господина совсем одного: не бери я его и не беспокой, но чтоб знал он каждый час и каждую минуту, или по крайней мере подозревал, что я все знаю, всю подноготную, и денно и нощно слежу за ним, неусыпно его
сторожу, и будь он у меня сознательно под вечным подозрением и страхом, так ведь, ей-богу, закружится, право-с, сам придет, да, пожалуй, еще и наделает чего-нибудь, что уже на дважды два походить будет, так
сказать, математический вид будет иметь, — оно и приятно-с.
— Ни книг не носите, ни сами больше не ходите сюда, —
сказала она, отходя от забора. — Здесь
сторож есть: он поймает вас — нехорошо!
С замиранием сердца и ужасом перед мыслью о том, в каком состоянии он нынче найдет Маслову, и той тайной, которая была для него и в ней и в том соединении людей, которое было в остроге, позвонил Нехлюдов у главного входа и у вышедшего к нему надзирателя спросил про Маслову. Надзиратель справился и
сказал, что она в больнице. Нехлюдов пошел в больницу, Добродушный старичок, больничный
сторож, тотчас же впустил его и, узнав, кого ему нужно было видеть, направил в детское отделение.
— Пожалуйста, верно отдавайте, —
сказала Каролина Альбертовна
сторожу.