— Уйду-с, но одно только последнее слово! — проговорил он, уже почти совсем
не владея собою, — ваша мамаша, кажется, совершенно забыла, что я решился вас взять, так сказать, после городской молвы, разнесшейся по всему околотку насчет репутации вашей.
Она принимала гостей, ходила между ними, потчевала, но Райский видел, что она, после визита к Вере, была уже не в себе. Она почти
не владела собой, отказывалась от многих блюд, не обернулась, когда Петрушка уронил и разбил тарелки; останавливалась среди разговора на полуслове, пораженная задумчивостью.
— Ну, уж вы мне предоставьте решать мои дела самому и знать, что надо читать и что не надо, — сказал Нехлюдов, побледнев, и, чувствуя, что у него холодеют руки, и он
не владеет собой, замолчал и стал пить чай.
Он еще не знал хорошо, что сделает, но знал, что уже
не владеет собою и — чуть толчок — мигом дойдет теперь до последнего предела какой-нибудь мерзости, — впрочем, только мерзости, а отнюдь не какого-нибудь преступления или такой выходки, за которую может суд наказать.
Лаврецкий долго не мог заговорить: он чувствовал, что
не владел собою; он видел ясно, что Варвара Павловна нисколько его не боялась, а показывала вид, что вот сейчас в обморок упадет.
Неточные совпадения
В первые минуты Вронский еще
не владел ни
собою, ни лошадью. Он до первого препятствия, реки,
не мог руководить движениями лошади.
— Мне странно, право: кажется, между нами происходит какое-то театральное представление или комедия, иначе я
не могу
себе объяснить… Вы, кажется, человек довольно умный,
владеете сведениями образованности. Ведь предмет просто фу-фу. Что ж он стоит? кому нужен?
Я знаю: дам хотят заставить // Читать по-русски. Право, страх! // Могу ли их
себе представить // С «Благонамеренным» в руках! // Я шлюсь на вас, мои поэты; //
Не правда ль: милые предметы, // Которым, за свои грехи, // Писали втайне вы стихи, // Которым сердце посвящали, //
Не все ли, русским языком //
Владея слабо и с трудом, // Его так мило искажали, // И в их устах язык чужой //
Не обратился ли в родной?
Раскольников молчал и
не сопротивлялся, несмотря на то, что чувствовал в
себе весьма достаточно сил приподняться и усидеть на диване безо всякой посторонней помощи, и
не только
владеть руками настолько, чтобы удержать ложку или чашку, но даже, может быть, и ходить.
Он видел потом, как почти каждое слово последовавшего разговора точно прикасалось к какой-нибудь ране его пациента и бередило ее; но в то же время он и подивился отчасти сегодняшнему умению
владеть собой и скрывать свои чувства вчерашнего мономана, из-за малейшего слова впадавшего вчера чуть
не в бешенство.