Неточные совпадения
«Ты видел, — отвечала она, — ты донесешь!» — и сверхъестественным усилием повалила меня на
борт; мы оба по пояс свесились из лодки; ее волосы касались
воды; минута была решительная. Я уперся коленкою в дно, схватил ее одной рукой за косу, другой за горло, она выпустила мою одежду, и я мгновенно сбросил ее в волны.
И Фаддеев, который, сидя верхом на пушке, доставал из-за
борта воду и окачивал меня, стал тоже смотреть.
Какое-то жуткое и вместе с тем приятное чувство охватило Володю, когда катер, накренившись, почти чертя
бортом воду, летел по рейду под парусами, до места вытянутыми, хорошо вздувшимися, послушный воле Ашанина, который сидел на наветренном борте, на руле.
От Усы-реки, бывало, // сядем на струга. // Гаркнем песни, подпевают // сами берега… // Свирепеет Волга-матка, // словно ночь черна. // Поднимается горою // за волной волна… // Через
борт водой холодной // плещут беляки. // Ветер свищет, Волга стонет, // буря нам с руки! // Подлетим к расшиве: — Смирно! // Якорь становой! // Лодка, стой! Сарынь на кичку, // бечеву долой! // Не сдадутся — дело плохо, // значит, извини! // И засвищут шибче бури // наши кистени!
Несмотря на довольно свежий ветер и порядочное волнение, эти маленькие одномачтовые, пузатые лоцманские боты необыкновенно легко перепрыгивали с волны на волну и, накренившись, почти чертя
бортами воду, под всеми своими парусами и не взявши рифов, взапуски летели, словно белокрылые чайки.
Неточные совпадения
Была полная ночь; за
бортом в сне черной
воды дремали звезды и огни мачтовых фонарей.
Когда Ассоль решилась открыть глаза, покачиванье шлюпки, блеск волн, приближающийся, мощно ворочаясь,
борт «Секрета», — все было сном, где свет и
вода качались, кружась, подобно игре солнечных зайчиков на струящейся лучами стене.
«Вероятно, шут своего квартала», — решил Самгин и, ускорив шаг, вышел на берег Сены. Над нею шум города стал гуще, а река текла так медленно, как будто ей тяжело было уносить этот шум в темную щель, прорванную ею в нагромождении каменных домов. На черной
воде дрожали, как бы стремясь растаять, отражения тусклых огней в окнах. Черная баржа прилепилась к берегу, на
борту ее стоял человек, щупая
воду длинным шестом, с реки кто-то невидимый глухо говорил ему:
Все молчали, глядя на реку: по черной дороге бесшумно двигалась лодка, на носу ее горел и кудряво дымился светец, черный человек осторожно шевелил веслами, а другой, с длинным шестом в руках, стоял согнувшись у
борта и целился шестом в отражение огня на
воде; отражение чудесно меняло формы, становясь похожим то на золотую рыбу с множеством плавников, то на глубокую, до дна реки, красную яму, куда человек с шестом хочет прыгнуть, но не решается.
— Не попа-ал! — взвыл он плачевным волчьим воем, барахтаясь в реке. Его красная рубаха вздулась на спине уродливым пузырем, судорожно мелькала над
водою деревяшка с высветленным железным кольцом на конце ее, он фыркал, болтал головою, с волос головы и бороды разлетались стеклянные брызги, он хватался одной рукой за корму лодки, а кулаком другой отчаянно колотил по
борту и вопил, стонал: