Здесь отдыхал в полдень Борис Петрович с толпою собак, лошадей и слуг; травля была неудачная, две лисы ушли от борзых и один волк отбился; в тороках у стремянного висело только два зайца… и три гончие собаки еще не возвращались из лесу на звук рогов и
протяжный крик ловчего, который, лишив себя обеда из усердия, трусил по островам с тщетными надеждами, — Борис Петрович с горя побил двух охотников, выпил полграфина водки и лег спать в избе; — на дворе всё было живо и беспокойно: собаки, разделенные по сворам, лакали в длинных корытах, — лошади валялись на соломе, а бедные всадники поминутно находились принужденными оставлять котел с кашей, чтоб нагайками подымать их.
Он вспомнил сегодняшнюю вечернюю дорогу, мутно-белые завесы тумана по сторонам плотины, мягкое колебание почвы под ногами, низкий
протяжный крик выпи, — и ему стало нестерпимо, по-детски жутко.
Нестройный говор грубых голосов // Между судов перебегал порою; // Смех, песни, брань,
протяжный крик пловцов — // Всё в гул один сливалось над водою. // И Марья Николавна, хоть суров // Казался ветр, и день был на закате, // Накинув шаль или капот на вате, // С французской книжкой, часто, сев к окну, // Следила взором сизую волну, // Прибрежных струй приливы и отливы, // Их мерный бег, их золотые гривы.
Неточные совпадения
Вдруг… слабый
крик… невнятный стон // Как бы из замка слышит он. // То был ли сон воображенья, // Иль плач совы, иль зверя вой, // Иль пытки стон, иль звук иной — // Но только своего волненья // Преодолеть не мог старик // И на
протяжный слабый
крик // Другим ответствовал — тем
криком, // Которым он в веселье диком // Поля сраженья оглашал, // Когда с Забелой, с Гамалеем, // И — с ним… и с этим Кочубеем // Он в бранном пламени скакал.
Флоренса видела: он знал — зачем. Яркими буквами пламенела его мысль на диком лице… Жгучей стрелой впилась она в отверженную грудь и вырвала из нее
протяжный, замирающий
крик страшного отчаяния.
Вероятно, это имя дано ему по его
крику. Чирок чиркает, то есть голос его похож на звуки слова чирк, чирк. Чирков две породы: первая — чирки-коростельки, а вторая — чирки-половые.
Крик чирка-коростелька гораздо тонее и
протяжнее, чем у чирка-полового, но гораздо пронзительнее и слышнее.
Тем не менее, однако, они, хотя и низко, летают кругом охотника или собаки с обыкновенным своим
криком, а всего чаще садятся на какую-нибудь плаху или колышек, торчащие из воды, или на берег у самой воды и бегают беспрестанно взад и вперед, испуская особенный писк,
протяжный и звонкий, который никогда не услышишь от летающего зуйка, а всегда от бегающего, и то в те мгновения, когда он останавливается.
Я убеждаюсь в справедливости этого предположения тем, что почти всегда, объезжая весною разливы рек по долинам и болотам, встречал там кроншнепов, которые кричали еще пролетным
криком или голосом, не столь
протяжным и одноколенным, а поднявшись на гору и подавшись в степь, на версту или менее, сейчас находил степных куликов, которые, очевидно, уже начали там хозяйничать: бились около одних и тех же мест и кричали по-летнему: звонко заливались, когда летели кверху, и брали другое трелевое колено, звуки которого гуще и тише, когда опускались и садились на землю.