Неточные совпадения
Так неугомонная волна день и ночь без устали хлещет и лижет гранитный берег: то старается вспрыгнуть на него, то снизу подмыть и опрокинуть; долго она трудится напрасно, каждый раз отброшена в дальнее
море… но ничто ее не может успокоить: и вот проходят годы, и подмытая скала срывается с берега и с
гулом погружается в бездну, и радостные волны пляшут и шумят над ее могилой.
Утренняя заря только что начинает окрашивать небосклон над Сапун-горою; темно-синяя поверхность моря уже сбросила с себя сумрак ночи и ждет первого луча, чтобы заиграть веселым блеском; с бухты несет холодом и туманом; снега нет — всё черно, но утренний резкий мороз хватает за лицо и трещит под ногами, и далекий неумолкаемый
гул моря, изредка прерываемый раскатистыми выстрелами в Севастополе, один нарушает тишину утра. На кораблях глухо бьет 8-я стклянка.
Читаешь четверть, полчаса и вот замечаешь, что студенты начинают поглядывать на потолок, на Петра Игнатьевича, один полезет за платком, другой сядет поудобнее, третий улыбнется своим мыслям… Это значит, что внимание утомлено. Нужно принять меры. Пользуясь первым удобным случаем, я говорю какой-нибудь каламбур. Все полтораста лиц широко улыбаются, глаза весело блестят, слышится ненадолго
гул моря… Я тоже смеюсь. Внимание освежилось, и я могу продолжать.
Действительно, среди влажной ночи подымался ветер; огни фонарей неровно мерцали под его порывами, и глухой
гул моря доносился с берега, точно рев просыпающегося зверя.
Море черно. Черно и кругом на горизонте. Черно и на небе, покрытом облаками. А корвет, покачиваясь и поклевывая носом, бежит себе, рассекая эту непроглядную тьму, подгоняемый ровным свежим ветром, узлов по восьми. На корвете тишина. Только слышатся свист и подвывание ветра в снастях да тихий
гул моря и всплески его о борта корвета.
Неточные совпадения
Новая точка, еще точка… сперва черная, потом ярко-оранжевая; образуется целая связь светящихся точек и затем — настоящее
море, в котором утопают все отдельные подробности, которое крутится в берегах своею собственною силою, которое издает свой собственный треск,
гул и свист.
Находясь в средине этого магического круга, захватывающего пространство в несколько сот миль, не подозреваешь, по тишине
моря и ясности неба, что находишься в объятиях могучего врага, и только тогда узнаешь о нем, когда он явится лицом к лицу, когда раздастся его страшный свист и
гул, начнется ломка, треск, когда застонет и замечется корабль…
Если днем все улицы были запружены народом, то теперь все эти тысячи людей сгрудились в домах, с улицы широкая ярмарочная волна хлынула под гостеприимные кровли. Везде виднелись огни; в окнах, сквозь ледяные узоры, мелькали неясные человеческие силуэты; из отворявшихся дверей вырывались белые клубы пара, вынося с собою смутный
гул бушевавшего ярмарочного
моря. Откуда-то доносились звуки визгливой музыки и обрывки пьяной горластой песни.
Затем мне смутно вспоминаются толпы народа, страшный
гул человеческих голосов и что-то невидимое, промчавшееся где-то в глубинах этого человеческого
моря, после чего народ, точно вдруг обеспамятевший, ринулся к центру города.
Он совершенно одолел песню слепых, и день за днем под
гул этого великого
моря все более стихали на дне души личные порывания к невозможному…