Неточные совпадения
— Коли тайна эта дошла до тебя,
государь, то солгать перед тобою не могу. Приношу тебе повинную голову. Этот человек был не швед, а русский, изгнанник, именно
Последний Новик.
—
Государь, — отвечал Борис Петрович, — все, что в этом свидетельстве, мною данном, заключается, есть только слабое изображение заслуг
Последнего Новика тебе и отечеству. В лета безрассудной молодости он мог быть преступником; но со временем познал свою вину и искал загладить ее жертвами великими. Если я в прошедшую кампанию сделал что-нибудь достойное аттенции царского величества, то этим обязан ему.
— Милость красит венец царский! — произнес с жаром князь Михайла Михайлович Голицын. —
Государь! ты прощал многих злодеев, посягавших на твою жизнь, а чем заслужили они это прощение? Одним раскаянием!..
Последний Новик же, как мне известно ныне стало, сделал то, чем мог бы гордиться первый боярин русский. Мы все, сколько нас ни есть в войске твоем, ему одолжены нашею доброю славой и умоляем за него.
— Могу ли вас наказывать, — воскликнул растроганный
государь, — вас, верные мои слуги и товарищи?.. Для вас забываю собственную персону… забываю все — и прощаю
Последнего Новика.
— Письмом от имени моего попросите его величество кесаря [Известно, что в отсутствие
государя Ромодановский уполномочен был правами царскими и носил титло кесаря.] обнародовать указ о прощении
Последнего Новика ради его заслуг нам и отечеству; пошлите приятеля Мурзу отыскать его по Чуди — кстати, не удастся ли где прихлопнуть нагайкою шведского комара — и дайте знать во дворцовый приказ, чтобы отписали Владимиру сыну Кропотова, десять дворов в Софьине; но горе ему, если он… захочет отыскивать себе другой род, кроме Кропотова!..
Защитники
Последнего Новика благодарили
государя, каждый по-своему; хвала Петру переходила из уст в уста.
Неточные совпадения
Пугачев грозно взглянул на старика и сказал ему: «Как ты смел противиться мне, своему
государю?» Комендант, изнемогая от раны, собрал
последние силы и отвечал твердым голосом: «Ты мне не
государь, ты вор и самозванец, слышь ты!» Пугачев мрачно нахмурился и махнул белым платком.
Последнее, однако ж, невероятно: народ, уважающий так глубоко своих
государей, не употребит такого предлога для побуждения, и то не наверное, иностранцев к отплытию.
— Батюшка, Аркадий Павлыч, — с отчаяньем заговорил старик, — помилуй, заступись, — какой я грубиян? Как перед Господом Богом говорю, невмоготу приходится. Невзлюбил меня Софрон Яковлич, за что невзлюбил — Господь ему судья! Разоряет вконец, батюшка…
Последнего вот сыночка… и того… (На желтых и сморщенных глазах старика сверкнула слезинка.) Помилуй,
государь, заступись…
— О боже! — вскрикнул он, обращаясь к жене, — тут все наши документы, тут мои
последние инструменты, тут всё… о, милостивый
государь, знаете ли вы, что вы для меня сделали? Я бы пропал!
— Позвольте же и мне, милостивый
государь, с своей стороны вам заметить, — раздражительно вдруг заговорил Иван Федорович, потерявший
последнее терпение, — что жена моя здесь у князя Льва Николаевича, нашего общего друга и соседа, и что во всяком случае не вам, молодой человек, судить о поступках Лизаветы Прокофьевны, равно как выражаться вслух и в глаза о том, что написано на моем лице.