Неточные совпадения
Ночь на семнадцатое — последняя для многих в русском и шведском войсках. Как тяжелый свинец, пали на грудь иных смутные видения;
другие спали крепко и сладко за несколько часов до борьбы с вечным сном. Ум, страсти, честь, страх царского гнева, надежда на милости государевы и, по временам,
любовь к отечеству работали в душе вождей.
И Владимир и Густав померяли
друг друга взглядом; связи русского с Паткулем поняты Траутфеттером, и мысль о них возмутила было душу последнего; но
другая мысль, что новый знакомец его сделался шпионом из
любви к отечеству, и благородный взгляд Владимира заставили его с ним помириться. Оба поняли
друг друга и единодушно пожали
друг другу руки.
— И мы, — сказал он, — мы настоящие дети: сердимся на чудака, благороднейшего из людей, за слабость, которой сами причастны. Не все ли мы имеем своего конька? Не все ли поклоняемся своему идолу: я — чести, ты —
любви, Фюренгоф — золоту, Адам — своей флоре? О чем ни думает, что ни делает, флора в голове его, в его сердце. И что ж? Когда мы впадаем в безумие оттого, что не можем удовлетворять своей страсти, неужели не извиним в
другом припадка безумия от
любви, более бескорыстной, более невинной и чистой?
Невольно содрогнулась она от этих слов, заплакала и бросилась к нему на грудь. Она не чувствовала к нему особенной
любви, но привыкла к нему, уважала его, как покровителя, брата,
друга; знала, что он к ней привязан; носила уже его имя — и потерять его было для нее тяжело. Разными обманами старались ее успокоить.
Друзья расстались.
— Что к моему лицу надлежит, я повелитель их, но по моей
любви к ним и к отечеству
друг их и товарищ во всем. Легко, Данилыч, властителю народа заставить величать себя; придворные и стиходеи чадом похвал и без указу задушить готовы: только делами утешно величие заслужить. Впрочем, не о себе хлопочу, mein Herzenskind [Мое дорогое дитя (нем.).], а о благополучии вверенного мне Богом народа.
Бывший предводитель крестьянских мальчиков в Софьине набрал себе войско уже из детей боярских и довел их до строгого себе повиновения — иных из
любви к себе,
других из страха к своей силе, за которую прозвали меня Ильею Муромцем.
Мне пришло на мысль, что для спасения моего хотят заменить меня
другим, что этот
другой вместо меня должен положить свою голову на плаху, и я сначала поколебался было исполнить волю незнакомца; но
любовь к жизни превозмогла — я предался своему избавителю.
Густав и Луиза не говорили ни слова; но, смотря
друг на
друга глазами, выражавшими упоение счастия и пламенной
любви, жали
друг другу руки и забывали весь мир.
Мы все христиане, не только исповедуем
любовь друг к другу, но действительно живем одной общей жизнью, одними ударами бьется пульс нашей жизни, мы помогаем друг другу, учимся друг у друга, всё больше и больше, ко взаимной радости, любовно сближаемся друг с другом!
К тому же вы дурно начали их защищать; да, если его любовь дала ему такие права, отчего же
любовь другого, искренняя, глубокая, не имеет никаких прав?
Не было этого строгого труда, исполнения долга самопожертвования и жизни для другого, что я воображала себе, когда была невестой; было, напротив, одно себялюбивое чувство
любви друг к другу, желание быть любимым, беспричинное постоянное веселье и забвение всего на свете.
Неточные совпадения
Хлестаков. Да у меня много их всяких. Ну, пожалуй, я вам хоть это: «О ты, что в горести напрасно на бога ропщешь, человек!..» Ну и
другие… теперь не могу припомнить; впрочем, это все ничего. Я вам лучше вместо этого представлю мою
любовь, которая от вашего взгляда… (Придвигая стул.)
Стародум. Оттого, мой
друг, что при нынешних супружествах редко с сердцем советуют. Дело в том, знатен ли, богат ли жених? Хороша ли, богата ли невеста? О благонравии вопросу нет. Никому и в голову не входит, что в глазах мыслящих людей честный человек без большого чина — презнатная особа; что добродетель все заменяет, а добродетели ничто заменить не может. Признаюсь тебе, что сердце мое тогда только будет спокойно, когда увижу тебя за мужем, достойным твоего сердца, когда взаимная
любовь ваша…
Стародум. Так. Только, пожалуй, не имей ты к мужу своему
любви, которая на дружбу походила б. Имей к нему дружбу, которая на
любовь бы походила. Это будет гораздо прочнее. Тогда после двадцати лет женитьбы найдете в сердцах ваших прежнюю
друг к
другу привязанность. Муж благоразумный! Жена добродетельная! Что почтеннее быть может! Надобно, мой
друг, чтоб муж твой повиновался рассудку, а ты мужу, и будете оба совершенно благополучны.
Сзади процессии следовала Пфейферша, без кринолина; с одной стороны ее конвоировала Аксиньюшка, с
другой — знаменитый юродивый Парамоша, заменивший в
любви глуповцев не менее знаменитого Архипушку, который сгорел таким трагическим образом в общий пожар (см.
Для Константина народ был только главный участник в общем труде, и, несмотря на всё уважение и какую-то кровную
любовь к мужику, всосанную им, как он сам говорил, вероятно с молоком бабы-кормилицы, он, как участник с ним в общем деле, иногда приходивший в восхищенье от силы, кротости, справедливости этих людей, очень часто, когда в общем деле требовались
другие качества, приходил в озлобление на народ за его беспечность, неряшливость, пьянство, ложь.