Неточные совпадения
Паткуль осужден
к отсечению правой руки, лишению имения, чести и жизни, а товарищи его: Фитингоф, Менгден и Буденброк — только
к смерти.
— О! кабы так, не помешкав приступил бы я
к тебе с просьбою помочь моему детищу, которое, после
смерти матери своей и в разлуке с родиной, заменяло мне их. Я знаю, как ты доточен на эти дела. Давно ли ты избавил меня от
смерти? Порезав себе косою ногу, я обливался кровью; сам господин Блументрост не мог остановить ее: тебя подвели ко мне; ты обмакнул безымянный палец правой руки в кровь мою, текущую ручьем, написал ею на лбу моем какие-то слова…
Когда же Вечный воззовет меня
к себе, последняя молитва моя, чтобы в минуты
смерти просияло надо мною прежнее, знакомое небо моей юности и рука единственного земного друга захватила на сердце последнюю искру жизни, этот последний завет ему любви моей.
— Ба, ба, ба! — вскричал Вульф. — Если б не борода, я принял бы молодца на дереве за майора трабантского [Трабанты (драбанты) — телохранители.] его королевского величества полку, Фейергрока, когда он из-за батареи стаканов и бутылок пускает в подступающих
к нему фузеи [Фузеи — кольца.] табачного дыма.
Смерть на пуховике, если я лгу! Расскажи-ка, любезный, что изображается на этой картинке и что за тарабарщина написана под нею?
Сверх того, чтобы переполнить его казнохранилище, случилось,
к изумлению всей Лифляндии, что отец, отрешивший было его от наследства за беспутство и жадность
к деньгам, вдруг неожиданно перед
смертью уничтожил свое прежнее завещание, сделанное в пользу двух дочерей, и оставил Балдуину, по новому уже завещанию, родовое и благоприобретенное имение, за некоторым малым исключением в пользу сестер его.
Как нарочно, в то же время соседка Амалии Зегевольд извещала ее о
смерти щенка знаменитой породы, которого она, по просьбе ее, достала с необыкновенными трудами и готовилась отправить
к патриотке для отсылки известному министру шведскому, страстному охотнику до собак.
Князь Вадбольский. Скажут поход — пойдем; не скажут — будем ждать. На
смерть не просись, а от
смерти не беги: это мой обычай! А что ни говори, братцы, хандра — не русская, а заносная болезнь. Ты, бедокур, своим прованским ветром не навеял ли ее
к нам?
Неточные совпадения
Хлестаков. Очень благодарен. А я, признаюсь,
смерть не люблю отказывать себе в дороге, да и
к чему? Не так ли?
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что год, то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — //
К кому оно привяжется, // До
смерти не избыть!
Она подошла
к Алексею Александровичу и с фамильярностью близости
смерти, взяв его за руку, повела в спальню.
Страдания, равномерно увеличиваясь, делали свое дело и приготовляли его
к смерти.
Доктор и доктора говорили, что это была родильная горячка, в которой из ста было 99 шансов, что кончится
смертью. Весь день был жар, бред и беспамятство.
К полночи больная лежала без чувств и почти без пульса.