Неточные совпадения
Не мне чета, Стефан Баторий [Баторий Стефан (1533–1586) — польский
король.] хотел улучшить их состояние, но принужден же был согласиться
оставить их, как они есть, чтоб не было им хуже!..
Прошло два, три года, и Адольф, один из отличнейших офицеров шведской армии, молодой любимец молодого
короля и героя, причисленный к свите его, кипящей отвагою и преданностью к нему, — Адольф, хотя любил изредка припоминать себе милые черты невесты, как бы виденные во сне, но ревнивая слава уже сделалась полною хозяйкой в его сердце,
оставивши в нем маленький уголок для других чувств.
— Скажи пожалуйста — королей гонять надобно ему! Смешно. Ты эти затеи — брось. Читатель! Лет пять тому назад в Саратове таких читателей жандармы ловили, как мышей, да. Тобой и без этого Никифорыч интересуется. Ты —
оставь королей гонять, это тебе не голуби!
Неточные совпадения
— Ступай, великое дитя, великая сила, великий юродивый и великая простота. Ступай на свою скалу, плебей в красной рубашке и
король Лир! Гонерилья тебя гонит,
оставь ее, у тебя есть бедная Корделия, она не разлюбит тебя и не умрет!
Сдали в
короли. Я вышел
королем, сынишку — виноват, ваше преосвященство, сынишку тоже для сего диспута с собою посадил, — его в принцы вывел, а жену в мужики. Вот, говорю, твое место; а племянницу солдатом
оставил, — а это, мол, тебе и есть твоя настоящая должность.
Боярин призадумался. Дурной гражданин едва ли может быть хорошим отцом; но и дикие звери любят детей своих, а сверх того, честолюбивый боярин видел в ней будущую супругу любимца
короля польского; она была для него вернейшим средством к достижению почестей и могущества, составлявших единственный предмет всех тайных дум и нетерпеливых его желаний. Помолчав несколько времени, он спросил: употребляла ли больная снадобья, которые
оставил ей польский врач перед отъездом своим в Москву?
— Все, конечно, так! — прервал Истома, — не что иное, как безжизненный труп, добыча хищных вранов и плотоядных зверей!.. Правда, королевич Владислав молоденек, и не ему бы править таким обширным государством, каково царство Русское; но зато наставник-то у него хорош: премудрый
король Сигизмунд, верно, не
оставит его своими советами. Конечно, лучше бы было, если б мы все вразумились, что честнее повиноваться опытному мужу, как бы он ни назывался: царем ли русским или польским
королем, чем незрелому юноше…
Тогда и критика смиренно признает их достоинства; а до тех пор она должна находиться в положении несчастных неаполитанцев в начале нынешнего сентября, — которые хоть и знают, что не нынче так завтра к ним Гарибальди придет, а все-таки должны признавать Франциска своим
королем, пока его королевскому величеству не угодно будет
оставить свою столицу.