Неточные совпадения
И Волынской пишет, исполненный адских замыслов, вскруживших ему голову до того, что он не
видит ужасной будущности, которую готовит вдруг и своей супруге и девушке, неопытной, как птичка, в первый раз вылетевшая из колыбельного
гнезда своего на зов теплого, летнего дыхания.
Видите ли, как она из-за колонны вытягивает шею, будто пеликан из
гнезда своего, стерегущий птенцов от хищного зверя;
видите ли, как сверкает ее одинокий глаз и роет во мраке и удит в нем предметы, как она жадным ухом прислушивается ко всему, что только движется.
Неточные совпадения
— Есть, Аркадий, есть у меня другие слова, только я их не выскажу, потому что это романтизм, — это значит: рассыропиться. А ты поскорее женись; да своим
гнездом обзаведись, да наделай детей побольше. Умницы они будут уже потому, что вовремя они родятся, не то что мы с тобой. Эге! я
вижу, лошади готовы. Пора! Со всеми я простился… Ну что ж? обняться, что ли?
Видел он и то, что его уединенные беседы с Лидией не нравятся матери. Варавка тоже хмурился, жевал бороду красными губами и говорил, что птицы вьют
гнезда после того, как выучатся летать. От него веяло пыльной скукой, усталостью, ожесточением. Он являлся домой измятый, точно после драки. Втиснув тяжелое тело свое в кожаное кресло, он пил зельтерскую воду с коньяком, размачивал бороду и жаловался на городскую управу, на земство, на губернатора. Он говорил:
Инсургенты в городе, войска стоят лагерем вокруг: нет надежды
увидеть китайский театр, получить приглашение на китайский обед, попробовать птичьих
гнезд.
Наследник приваловских миллионов заснул в прадедовском
гнезде тяжелым и тревожным сном. Ему грезились тени его предков, которые вереницей наполняли этот старый дом и с удивлением смотрели на свою последнюю отрасль. Привалов
видел этих людей и боялся их. Привалов глухо застонал во сне, и его губы шептали: «Мне ничего не нужно вашего… решительно ничего. Меня давят ваши миллионы…»
Прижимаясь к теплому боку нахлебника, я смотрел вместе с ним сквозь черные сучья яблонь на красное небо, следил за полетами хлопотливых чечеток,
видел, как щеглята треплют маковки сухого репья, добывая его терпкие зерна, как с поля тянутся мохнатые сизые облака с багряными краями, а под облаками тяжело летят вороны ко
гнездам, на кладбище. Всё было хорошо и как-то особенно — не по-всегдашнему — понятно и близко.