Неточные совпадения
Когда Мариорица, разбросав черный шелк своих
кудрей по обнаженным
плечам, летала с тамбурином в руках и вдруг бросала на своего опекуна молниеносные, сожигающие взоры или, усталая, останавливала на нем черные глаза свои, увлажненные негою, избытком сердечным, как бы просящие, жаждущие ответа; когда полураскрытые уста ее манили поцелуй — тогда и у старика поворачивалась вся внутренность.
Он погрузился в одну мысль о Мариорице. Вся душа его, весь он — как будто разогретая влажная стихия, в которой Мариорица купает свои прелести. Как эта стихия, он обхватил ее горячей мечтой, сбегает струею
по ее округленным
плечам, плещет жаркою пеною
по лебединой шее, подкатывается волною под грудь, замирающую сладким восторгом; он липнет летучею брызгою к горячим устам ее, и черные
кудри целует, и впивается в них, и весь, напитанный ее существом, ластится около нее тонким, благовонным паром.
Он сто раз печатлеет огонь своей страсти на белой шее и
плечах, на пурпуре щек, на черных, мягких косах, путающихся
по лицу его и мешающихся с черными
кудрями его волос, он пожирает ее своими лобзаниями.
Неточные совпадения
По плечам рассыпались русые, почти пепельные
кудри, из-под маски глядели голубые глаза, а обнаженный подбородок обнаруживал существование ямочки, в которой, казалось, свил свое гнездо амур.
В свою деревню в ту же пору // Помещик новый прискакал // И столь же строгому разбору // В соседстве повод подавал. //
По имени Владимир Ленской, // С душою прямо геттингенской, // Красавец, в полном цвете лет, // Поклонник Канта и поэт. // Он из Германии туманной // Привез учености плоды: // Вольнолюбивые мечты, // Дух пылкий и довольно странный, // Всегда восторженную речь // И
кудри черные до
плеч.
Грудь, шея и
плечи заключились в те прекрасные границы, которые назначены вполне развившейся красоте; волосы, которые прежде разносились легкими
кудрями по лицу ее, теперь обратились в густую роскошную косу, часть которой была подобрана, а часть разбросалась
по всей длине руки и тонкими, длинными, прекрасно согнутыми волосами упадала на грудь.
Прелестные русые
кудри вились и густыми локонами падали на
плечи, открывая только с боков античную белую шею;
по лицу проступал легкий пушок, обозначалась небольшая раздваивающаяся бородка, и над верхней губою вились тоненькие усики.
Сама во время чтения она не смеялась; но когда слушатели (за исключением, правда, Панталеоне: он тотчас с негодованием удалился, как только зашла речь о quel ferroflucto Tedesco [Каком-то проклятом немце (ит. и нем.).]), когда слушатели прерывали ее взрывом дружного хохота, — она, опустив книгу на колени, звонко хохотала сама, закинув голову назад, — и черные се
кудри прыгали мягкими кольцами
по шее и
по сотрясенным
плечам.