Между тем,
в ожидании свадьбы Кульковского, на которой и цыгане должны были действовать в числе трехсот разноплеменных гостей (надобно пояснить себе, что происшествия, нами рассказанные с начала романа, случились в течение двух-трех недель), товарищ Мариулы коновалил, торговал лошадьми, вставлял им зубы, слепых делал зрячими, старых молодыми и, где удавалось, не клал охулки на руку.
Неточные совпадения
В городе вообще ожидали двух событий:
свадьбы Марфеньки с Викентьевым, что и сбылось, — и
в перспективе
свадьбы Веры с Тушиным. А тут вдруг, против
ожидания, произошло что-то непонятное. Вера явилась на минуту
в день рождения сестры, не сказала ни с кем почти слова и скрылась с Тушиным
в сад, откуда ушла к себе, а он уехал, не повидавшись с хозяйкой дома.
За девять лет супружества жена родила ему четырех дочерей, но все они умерли. С трепетом ожидая рождения, Игнат мало горевал об их смерти — они были не нужны ему. Жену он бил уже на второй год
свадьбы, бил сначала под пьяную руку и без злобы, а просто по пословице: «люби жену — как душу, тряси ее — как грушу»; но после каждых родов у него, обманутого
в ожиданиях, разгоралась ненависть к жене, и он уже бил ее с наслаждением, за то, что она не родит ему сына.
Время шло. Зимний сезон, начавшийся
в Москве
ожиданием пышной великосветской
свадьбы, внезапно неожиданно замененной похоронами жениха — князя Баратова, — окончился так же, впрочем, оживленно, как и начался.