Неточные совпадения
Пела она, размахивая пенсне на
черном шнурке, точно пращой, и пела так, чтоб слушатели поняли: аккомпаниатор мешает ей. Татьяна, за спиной Самгина, вставляла в песню недобрые словечки, у нее, должно быть, был неистощимый запас таких словечек, и она разбрасывала их
не жалея. В буфет вошли Лютов и Никодим Иванович, Лютов шагал, ступая на пальцы ног, сафьяновые сапоги его мягко скрипели, саблю он держал обеими руками, за эфес и за конец, поперек живота; писатель, прижимаясь плечом к нему, ворчал:
До утра Клим
не мог уснуть, вспоминая бредовой шепот полковника и бутылочку красных
чернил, пронзенную лучом солнца. Он
не жалел полковника, но все-таки было тяжко, тошно узнать, что этот человек, растрепанный, как Лютов, как Гапон, — убит.
— «Зряща мя безгласна и бездыханна предлежаща, восплачьте обо мне, братия и друзи…» — просил Игнат устами церкви. Но его сын уже
не плакал: ужас возбудило в нем
черное, вспухшее лицо отца, и этот ужас несколько отрезвил его душу, упоенную тоскливой музыкой плача церкви о грешном сыне ее. Его обступили знакомые, внушительно и ласково утешая; он слушал их и понимал, что все они его
жалеют и он стал дорог всем.
Сама Ольга Федотовна была очень расстроена событием, которое совершилось в нашем семействе и грозило лечь
черным пятном на наше доброе имя, поэтому она хоть и
жалела меня, но
не хотела со мною много разговаривать, вероятно потому, что и меня, как молоденькую девочку, считали ответственною за все грехи молодого поколения.
Но странно:
не имела образа и мать,
не имела живого образа и Линочка — всю знает, всю чувствует, всю держит в сердце, а увидеть ничего
не может… зачем большое менять на маленькое, что имеют все? Так в тихом шелесте платьев, почему-то
черных и шелестящих, жили призрачной и бессмертной жизнью три женщины, касались еле слышно, проходили мимо в озарении света и душистого тепла, любили, прощали,
жалели — три женщины: мать — сестра — невеста.