— Мы словно сговорились; кстати, и я иду туда же купить себе барометр. Если вы мне позволите, мы продолжим наш разговор, которым я напомню вам наше часовое знакомство, оставившее
глубокие следы в благодарной памяти всего нашего семейства.
К домашним моим радостям присоединилось отрадное чувство, что и моя служебная жизнь не нарушалась никакими важными неприятностями. Правда, с некоторого времени случались у меня с Анонимом столкновения, доходившие до высшего начальства, из которых я выходил, однако ж, с торжеством; правда, были колючки с его стороны, не улегшиеся в его ежовой душенке за неудавшийся заем, но они скользили только по моему сердцу, не оставляя в нем
глубоких следов. Сочтемся бывало, и остаемся в прежних мирных отношениях.
Грушницкий не вынес этого удара; как все мальчики, он имеет претензию быть стариком; он думает, что на его лице
глубокие следы страстей заменяют отпечаток лет. Он на меня бросил бешеный взгляд, топнул ногою и отошел прочь.
Неточные совпадения
Он лежал на спине и наслаждался последними
следами вчерашнего свидания. «Люблю, люблю, люблю», — дрожало еще в его ушах лучше всякого пения Ольги; еще на нем покоились последние лучи ее
глубокого взгляда. Он дочитывал в нем смысл, определял степень ее любви и стал было забываться сном, как вдруг…
Воспоминание об этой борьбе оставило в душах обоих народов
след столь
глубокий, что и сейчас трудно от него освободиться.
Кое-где вода промыла
глубокие овраги, по сторонам их произошли огромные оползни, но от обвалившейся земли не осталось и
следа — бешеный поток все унес и разметал по долине.
Дрожки прыгали по твердым корням столетних дубов и лип, беспрестанно пересекавшим
глубокие продольные рытвины —
следы тележных колес; лошадь моя начала спотыкаться.
Что нового в прокламациях, что в „Proscrit“? Где
следы грозных уроков после 24 февраля? Это продолжение прежнего либерализма, а не начало новой свободы, — это эпилог, а не пролог. Почему нет в Лондоне той организации, которую вы желаете? Потому что нельзя устроиваться на основании неопределенных стремлений, а только на
глубокой общей мысли, — но где же она?