Неточные совпадения
Судорожно затрепетал княжич. По лицу его, которое сделалось подобно белому плату, пробежала какая-то дума; она вспыхнула во взорах его. О, это была дума раздольная!.. Свобода… венец… народ…
милости… может быть, и казнь… чего не было
в ней? Узник, дитя, только что игравший цветными камушками, стал великим князем всея Руси!
—
В Липецке нас только и дожидались… нас? то есть его
милость, хотел я сказать…
Тотчас же пришел к господину Антону посол московитский, подал ему руку и говорил очень, очень ласково: и что государь его будет весьма рад молодому нашему господину, и что будет содержать его
в великой чести,
милости и богатстве.
— Идет слух, будто мерит корабленники зобницами. [Хлебная мера того времени.] Мудрено ль? нахватал
в Новгороде — буди не
в осуждение его
милости сказано — упаси нас господи от этого греха! (Здесь он перекрестился.) Добыча воинская — добычка праведная!
Между тем приятель его, гордый, напыщенный, топтал
в грязь общее мнение и хвастался своим ремеслом, которое приближало его к великому князю,
милостям его и власти делать зло.
— Ведомо ли тебе: жидовствующая ересь чернокнижника Схарии перешла из Новгорода, прозябает здесь,
в Москве, многие пастыри духовные заражены ею, ближние твои бояре впали
в эту ересь; главный из них печальник дьяк твой Курицын, которого столько жалуешь своими
милостями… Ведомо ли тебе, что они вводят
в соблазн православных и даже (он осмотрелся кругом, не подслушал бы кто, и прибавил тише), даже твою невестку.
И там и тут остался он
в выигрыше: от сектаторов получил благие дары, от Ивана Васильевича сто рублев — важная сумма
в то время! — и приращение его
милостей.
Образец со всеми домочадцами вышел навстречу, неся хлеба-соли; поклон
в пояс, еще и еще, потом униженно, поникнув седою головой и указывая кому-то путь
в новый дом, приговаривал: «Дедушка!
милости просим с нами на новое место».
Пошел ты из своей родины, изо Твери, от святого Спаса златоверхого, с его
милостью, от великого князя Михаилы Борисовича и от владыки Геннадия; потом поплыл Волгою,
в Калязине взял благословение у игумена Макария;
в Нижнем Новгороде ждал татарского посла, что ехал восвояси от нашего великого князя Ивана с кречетами; тут же пристали к вам наши русские, что шли по-твоему
в дальнюю сторону, и с ними потянул ты Волгою.
— Великий государь соизволил, чтобы врач тот, немчин Онтон, находился неподалеку от пресветлого лица его. И потому жалует тебя, боярин, своею
милостью, уложил отвести того немчина постоем на твоих палатах, избрав
в них лучшие хоромины с сенцами…
— Если бы скромность не велела мне положить палец на уста, мы могли бы передать вам много занимательного из здешних шашень. Мы таки знаем кое-что… мы вхожи
в домы бояр, видаем и жен и дочек их. Но прошу наперед заметить, для получения
милостей тех и других надо перейти
в их веру.
Император, сожалея, что он не имеет детей, одобрил его желание и утвердил выбор;
в знак же своих
милостей почтил племянничка саном рыцаря.
— Не я, не я! — воскликнуло несколько голосов. Между ними был голос и доказчика. Думали, не подшутил ли над ним нечистый; знали,
в какой
милости властитель содержит лекаря, и опасались гнева Ивана Васильевича за то, что потревожили напрасно его любимца; опасались мщения самого басурмана-колдуна, который потому уж чародей, что выучился так скоро изъясняться по-русски — и не было более свидетельства, что беглеца видели у окна его. Мамон, по своим причинам, не настаивал.
К пульсу…
Милость божия, пульс едва-едва бьется, как слабый отзыв жизни из далекого мира. Этот признак возвращает лекарю разум, искусство, силы, все, что было оставило его. Сделаны тотчас врачебные пособия, и Холмский открывает глаза. Долго не
в состоянии он образумиться, где он, что с ним; наконец, с помощью возрастающих сил своих и объяснений лекаря, может дать отчет
в своем положении. Тронутый великодушною помощию Антона до того, что забывает его басурманство, он благодарит его со слезами на глазах.
— С нами бог! — прибавляет он с твердостью, — и
в доказательство этого послал мне ныне свою особенную
милость. Твой друг, князь Холмский, у меня. Он ошибкою попал ко мне. Не веришь? вот перстень его.
И тому делу был навсегда погреб (совершенное забвение). (Впоследствии великий князь отдал дочь свою за сына Холмского. Так шли
в то время, рука об руку, необыкновенный гнев, сопутствуемый железами и казнью, и необыкновенные
милости, вводившие осужденного
в семью царей! [Сын Холмского,
в царствование Василия Ивановича, сослан на Белоозеро и умер там
в заключении. Виною его был только этот самый брак с дочерью Иоанна III.])
Выбор Поппеля
в наследники их имени и состояния жестоко огорчил было ее; но вести из Московии через соотечественников жида Захария, верного
в выполнении своей благодарности, вести о
милостях тамошнего царя к Антону, о почестях и богатстве, которые его ожидают, утешили бедную мать.
Однако ж он мог похвалиться
милостями великого князя, которому приятно было у новосозданного двора своего видеть иностранцев, приезжавших удивляться его могуществу и разносить потом вести об этом могуществе
в своих землях.
И было над чем: он уверил Фридерика, что Иоанн, хотя и государь сильный, богатый, почтет, однако ж, за
милость, если император немецкий пожалует его
в короли.
Образец обещал испросить для них у Ивана Васильевича
милость, пустить их
в передовые, с тем чтобы они, вместе с государевыми окольничим и путным, очищали путь от всякого недоброго человека и случая.
Ему, дескать, хоть и четырнадцать годков — детская пора! к тому ж он такой разумник, такой смиренник, — однако ж Андрюша постриг по
милости великого князя Ивана Васильевича; а с именем пострига вертится у каждого
в голове: коли он на войну готов, так не дитя!
— Пожалуй, коли это
милости твоей
в угоду.
Скорая помощь, оказанная угличскому князю, возвысила лекаря
в глазах русского властителя. Еще
в большей чести стал он держать его: дары следовали за дарами, ласковым словам умели дать цену. Этими
милостями воспользовался Антон, чтобы испросить облегчение несчастному князю. Сняли с него на время железа, но как скоро он выздоровел, опять надели их. Антона ж уверили, что он совсем от них освобожден, и с того времени не позволяли лекарю видеться с заключенным.
Бесясь на неудачу
в своих дипломатических попытках, которые обещали ему богатые
милости от императора и великого князя, бесясь на неудачу уронить Антона Эренштейна
в мнении русского властителя, преследуемый фамильным сходством своего названого врага с баронессою, Поппель проклинал себя и свою судьбу.
«И вот наконец, — говорил он сам с собою, — позор девушки, по моей
милости, ходит из уст
в уста; о нем звонит уж
в набат этот мерзавец! Верно, проговорилась подруга! Где ж уверенность спасти ее вовремя от стрел молвы? Где ж благородство, польза жертвы? Одно мне осталось — броситься к ногам великого князя, признаться ему во всем и молить его быть моим спасителем и благодетелем. Скорее и сейчас же. Он намекал мне так благосклонно о невесте, он будет моим сватом».
— Скажи, добрый Захарий, что я счастлив… как можно быть только счастливому на земле. Передай ей все, что ты обо мне знаешь, и любовь мою к Анастасии, и согласие ее отца, и
милости ко мне русского государя.
В довольстве,
в чести, любим прекрасною, доброю девушкою, под рукою и оком божьим — чего мне недостает! Да, я счастлив. Сказал бы вполне, да только мне недостает присутствия и благословения матери! Попроси, чтобы она довершила мое благополучие, приехала хоть взглянуть на мое житье
в Москве.
Мог ли он воображать, посещая черную избу
в числе придворных Иоанна, удостоенный его почетного внимания и отличных
милостей, так сказать, рука об руку с ним, что он будет заключен
в той самой клети, где так ужасно поразила его участь новгородской посадницы?
В них изображал Антон свою счастливую жизнь с прекрасною, обожаемою супругой,
милости государя, надежду приехать со временем
в Богемию
в русском посольстве, все, все, что мог прибрать для утешения матери.
Курицын не приходил за письмами. Что ж помешало? Он не обманет, если только есть возможность. Он подкопается под основание тюрьмы, найдет дорогу хоть через трубу, если не сыщет других путей.
В этом Антон уверен. Уж не потому ли не приходит, что есть надежда на
милость великого князя?