Неточные совпадения
Нетерпеливо платят вперед деньги и
на публичной кровати, еще не остывшей от тела предшественника, совершают бесцельно самое великое и прекрасное из мировых таинств — таинство зарождения новой жизни, И женщины с равнодушной готовностью, с однообразными словами, с заученными профессиональными движениями удовлетворяют, как машины, их желаниям, чтобы тотчас же после них, в ту же
ночь, с теми же словами, улыбками и жестами принять третьего, четвертого, десятого мужчину, нередко уже ждущего своей очереди в общем зале.
Так проходит вся
ночь. К рассвету Яма понемногу затихает, и светлое утро застает ее безлюдной, просторной, погруженной в сон, с накрепко закрытыми дверями, с глухими ставнями
на окнах. А перед вечером женщины проснутся и будут готовиться к следующей
ночи.
Днем он бывал свободен и спал, а
ночью сидел безотлучно в передней под рефлектором, чтобы раздевать и одевать гостей и быть готовым
на случай всякого беспорядка.
Тогда запирались наглухо двери и окна дома, и двое суток кряду шла кошмарная, скучная, дикая, с выкриками и слезами, с надругательством над женским телом, русская оргия, устраивались райские
ночи, во время которых уродливо кривлялись под музыку нагишом пьяные, кривоногие, волосатые, брюхатые мужчины и женщины с дряблыми, желтыми, обвисшими, жидкими телами, пили и жрали, как свиньи, в кроватях и
на полу, среди душной, проспиртованной атмосферы, загаженной человеческим дыханием и испарениями нечистой кожи.
— Ей-богу. Ты посмотри у него в комнатке: круглые сутки, днем и
ночью, лампадка горит перед образами. Он очень до бога усердный… Только я думаю, что он оттого такой, что тяжелые грехи
на нем. Убийца он.
Балагуря таким образом, Ванька-Встанька просиживал в залах заведения целые вечера и
ночи. И по какому-то странному душевному сочувствию девицы считали его почти своим; иногда оказывали ему маленькие временные услуги и даже покупали ему
на свой счет пиво и водку.
И потому в два часа
ночи, едва только закрылся уютный студенческий ресторан «Воробьи» и все восьмеро, возбужденные алкоголем и обильной пищей, вышли из прокуренного, чадного подземелья наверх,
на улицу, в сладостную, тревожную темноту
ночи, с ее манящими огнями
на небе и
на земле, с ее теплым, хмельным воздухом, от которого жадно расширяются ноздри, с ее ароматами, скользившими из невидимых садов и цветников, то у каждого из них пылала голова и сердце тихо и томно таяло от неясных желаний.
Но всем показалось скучным идти среди
ночи на семейную квартиру, входить
на цыпочках по лестнице и говорить все время шепотом.
— Стоит ли? Ведь это
на всю
ночь заводиловка… — с фальшивым благоразумием и неискренней усталостью отозвался другой.
И, должно быть, не одни студенты, а все случайные и постоянные посетители Ямы испытывали в большей или меньшей степени трение этой внутренней душевной занозы, потому что Дорошенко торговал исключительно только поздним вечером и
ночью, и никто у него не засиживался, а так только заезжали мимоходом,
на перепутье.
Но зато какая страшная, голая, ничем не убранная, откровенная правда в этом деловом торге о цене
ночи, в этих десяти мужчинах в — вечер, в этих печатных правилах, изданных отцами города, об употреблении раствора борной кислоты и о содержании себя в чистоте, в еженедельных докторских осмотрах, в скверных болезнях,
на которые смотрят так же легко и шутливо, так же просто и без страдания, как
на насморк, в глубоком отвращении этих женщин к мужчинам,таком глубоком, что все они, без исключения, возмещают его лесбийским образом и даже ничуть этого не скрывают.
— Ну тебя в болото! — почти крикнула она. — Знаю я вас! Чулки тебе штопать?
На керосинке стряпать?
Ночей из-за тебя не спать, когда ты со своими коротковолосыми будешь болты болтать? А как ты заделаешься доктором, или адвокатом, или чиновником, так меня же в спину коленом: пошла, мол,
на улицу, публичная шкура, жизнь ты мою молодую заела. Хочу
на порядочной жениться,
на чистой,
на невинной…
Достаточно того сказать, что монастырь давал приют и кое-какую пищу сорока тысячам человек ежедневно, а те, которым не хватало места, лежали по
ночам вповалку, как дрова,
на обширных дворах и улицах лавры.
И днем и
ночью на главных улицах ошалевшего города стояла, двигалась и орала толпа, точно
на пожаре.
Таким-то образом Сонька Руль, минуя рублевое заведение, была переведена в полтинничное, где всякий сброд целыми
ночами, как хотел, издевался над девушками. Там требовалось громадное здоровье и большая нервная сила. Сонька однажды задрожала от ужаса
ночью, когда Фекла, бабища пудов около шести весу, выскочила
на двор за естественной надобностью и крикнула проходившей мимо нее экономке...
С нею кутил какой-то купец, который накануне устраивал райскую
ночь, и злосчастный бенедиктин, который
на Девушку всегда действовал с быстротою динамита, привел ее в обычное скандальное состояние.
С удивлением глядел студент
на деревья, такие чистые, невинные и тихие, как будто бы бог, незаметно для людей, рассадил их здесь
ночью, и деревья сами с удивлением оглядываются вокруг
на спокойную голубую воду, как будто еще дремлющую в лужах и канавах и под деревянным мостом, перекинутым через мелкую речку, оглядываются
на высокое, точно вновь вымытое небо, которое только что проснулось и в заре, спросонок, улыбается розовой, ленивой, счастливой улыбкой навстречу разгоравшемуся солнцу.
Десять или пятнадцать торговок, в обыкновенное время злоязычных сплетниц и неудержимых, неистощимых в словесном разнообразии ругательниц, а теперь льстивых и ласковых подруг, очевидно, разгулялись еще с прошлого вечера, прокутили целую
ночь и теперь вынесли
на базар свое шумное веселье.
И в эту минуту он сам
на себе испытал, как тяжело бывает утром воочию увидеть результаты сделанной вчера
ночью глупости.
— Да-а, — протянула она, как ребенок, который упрямится мириться, — я же вижу, что я вам не нравлюсь. Так что ж, — вы мне лучше прямо скажите и дайте немного
на извозчика, и еще там, сколько захотите… Деньги за
ночь все равно заплачены, и мне только доехать… туда.
— И дело. Ты затеял нечто большое и прекрасное, Лихонин. Князь мне
ночью говорил. Ну, что же,
на то и молодость, чтобы делать святые глупости. Дай мне бутылку, Александра, я сам открою, а то ты надорвешься и у тебя жила лопнет. За новую жизнь, Любочка, виноват… Любовь… Любовь…
«Но ведь я мужчина! Ведь я господин своему слову. Ведь то, что толкнуло меня
на этот поступок, было прекрасно, благородно и возвышенно. Я отлично помню восторг, который охватил меня, когда моя мысль перешла в дело! Это было чистое, огромное чувство. Или это просто была блажь ума, подхлестнутого алкоголем, следствие бессонной
ночи, курения и длинных отвлеченных разговоров?»
Он провел
ночь на дежурстве, не выспался и был сердит.
Окончив допрашивать, переписывать и ругать скверными словами кучу оборванцев, забранных
ночью для вытрезвления и теперь отправляемых по своим участкам, он откинулся
на спинку дивана, заложил руки за шею и так крепко потянулся всей своей огромной богатырской фигурой, что у него затрещали все связки и суставы.
В тот день, когда ее квартирные хозяева — лодочник с женой — отказали ей в комнате и просто-напросто выкинули ее вещи
на двор и когда она без сна пробродила всю
ночь по улицам, под дождем, прячась от городовых, — только тогда с отвращением и стыдом решилась она обратиться к помощи Лихонина.
Женька же до самой
ночи сидела, скрестив по-турецки ноги,
на своей постели, отказалась от обеда и выгоняла вон всех подруг, которые заходили к ней.
Многие люди, которым приходилось видеть самоубийц за несколько часов до их ужасной смерти, рассказывают, что в их облике в эти роковые предсмертные часы они замечали какую-то загадочную, таинственную, непостижимую прелесть. И все, кто видели Женьку в эту
ночь и
на другой день в немногие часы, подолгу, пристально и удивленно останавливались
на ней взглядом.
— Никак нельзя было урваться — лагери. Сама знаешь… По двадцать верст приходилось в день отжаривать. Целый день ученье и ученье: полевое, строевое, гарнизонное. С полной выкладкой. Бывало, так измучаешься с утра до
ночи, что к вечеру ног под собой не слышишь…
На маневрах тоже были… Не сахар…
— Может быть, ты останешься у меня
на всю
ночь? — спросила она Гладышева, когда другие ушли. — Ты, миленький, не бойся: если у тебя денег не хватит, я за тебя доплачу. Вот видишь, какой ты красивый, что для тебя девчонка даже денег не жалеет, — засмеялась она.
Кадеты бежали, что есть мочи. Теперь в темноте фигура скорчившегося
на полу Ваньки-Встаньки с его синим лицом представлялась им такой страшной, какими кажутся покойники в ранней молодости, да если о них еще вспоминать
ночью, в темноте.
— Тоже дело нашел, — лениво и презрительно отозвался староста. —
На это дело
ночь есть… Иди, иди, кто ж тебя держит. А только как начнем работать, тебя не будет, то нонешняй день не в счет. Возьму любого босяка. А сколько он наколотит кавунов, — тоже с тебя… Не думал я, Платонов, про тебя, что ты такой кобель…
Он уехал в Гомель
на сутки по делам, и я хочу сегодня провести у тебя весь вечер и всю
ночь.
Двух драгунов обсчитали в рублевом заведении, избили и выкинули
ночью на улицу.