И еще другое: один за другим проходили мимо него нагишом давным-давно знакомые и привычные товарищи. С ними вместе сто раз мылся он в корпусной бане и купался в Москве-реке во время летних Коломенских лагерей. Боролись, плавали наперегонки, хвастались друг перед другом величиной и упругостью мускулов, но самое
тело было только незаметной оболочкой, одинаковой у всех и ничуть не интересною.
Неточные совпадения
Всем
были известны способы, как довести температуру
тела до желанных предельных 37,6 градусов.
Всю вескость последнего правила пришлось вскоре Александрову испытать на практике, и урок
был не из нежных. Вставали юнкера всегда в семь часов утра; чистили сапоги и платье, оправляли койки и с полотенцем, мылом и зубной щеткой шли в общую круглую умывалку, под медные краны. Сегодняшнее сентябрьское утро
было сумрачное, моросил серый дождик; желто-зеленый туман висел за окнами. Тяжесть
была во всем
теле, и не хотелось покидать кровати.
И как же удивлен, потрясен и обрадован
был юнкер Александров, когда в конце октября он получил от самой Анны Романовны письмецо такого крошечного размера, который заставил невольно вспомнить о ее рыхлом тучном
теле.
— Темп, — говорил он фараонам, —
есть великое шестое чувство. Темп придает уверенность движениям, ловкость
телу и ясность мысли. Весь мир построен на темпе. Поэтому, о! фараоны, ходите в темп, делайте приемы в темп, а главное, танцуйте в темп и умейте пользоваться темпом при фехтовании и в гимнастических упражнениях.
И судьба ему помогает: правда, со внезапной грубостью. Кто-то сзади и с такою силою толкает Александрова, что его ноги сразу потеряли опору, а
тело по инерции беспомощно понеслось вперед и вниз. Момент — и Александров неизбежно должен
был удариться теменем о каменные плиты ступени, но с бессознательным чувством самосохранения он ухватился рукой за первый предмет, какой ему попался впереди, и это
была пола вражеской шинели.
Не глядя, видел, нет, скорее, чувствовал, Александров, как часто и упруго дышит грудь его дамы в том месте, над вырезом декольте, где легла на розовом
теле нежная тень ложбинки. Заметил он тоже, что, танцуя, она медленно поворачивает шею то налево, то направо, слегка склоняя голову к плечу. Это ей придавало несколько утомленный вид, но
было очень изящно. Не устала ли она?
В училище весь день у юнкеров
был сплошь туго загроможден учением и воинскими обязанностями. Свободными для души и для
тела оставались лишь два часа в сутки: от обеда до вечерних занятий, в течение которых юнкер мог передвигаться, куда хочет, и делать, что хочет во внутренних пределах большого белого дома на Знаменской.
И не
есть ли эта загадочная, всепобеждающая „милость“, видимая глазами, только слабый отголосок, только невинный залог расцветающих прелестей ума, души и
тела?»
Но вскоре
тело обвыкало в холоде, и когда купальщики возвращались бегом в баню, то их охватывало чувство невыразимой легкости, почти невесомости во всем их существе,
было такое ощущение, точно каждый мускул, каждая пора насквозь проникнута блаженной радостью, сладкой и бодрой.
«Не может быть, чтоб это страшное
тело был брат Николай», подумал Левин. Но он подошел ближе, увидал лицо, и сомнение уже стало невозможно. Несмотря на страшное изменение лица, Левину стòило взглянуть в эти живые поднявшиеся на входившего глаза, заметить легкое движение рта под слипшимися усами, чтобы понять ту страшную истину, что это мертвое тело было живой брат.
Неточные совпадения
Дело в том, что она продолжала сидеть в клетке на площади, и глуповцам в сладость
было, в часы досуга, приходить дразнить ее, так как она остервенялась при этом неслыханно, в особенности же когда к ее
телу прикасались концами раскаленных железных прутьев.
[Ныне доказано, что
тела всех вообще начальников подчиняются тем же физиологическим законам, как и всякое другое человеческое
тело, но не следует забывать, что в 1762 году наука
была в младенчестве.
Необходимо, дабы градоначальник имел наружность благовидную. Чтоб
был не тучен и не скареден, рост имел не огромный, но и не слишком малый, сохранял пропорциональность во всех частях
тела и лицом обладал чистым, не обезображенным ни бородавками, ни (от чего боже сохрани!) злокачественными сыпями. Глаза у него должны
быть серые, способные по обстоятельствам выражать и милосердие и суровость. Нос надлежащий. Сверх того, он должен иметь мундир.
Начались подвохи и подсылы с целью выведать тайну, но Байбаков оставался нем как рыба и на все увещания ограничивался тем, что трясся всем
телом. Пробовали
споить его, но он, не отказываясь от водки, только потел, а секрета не выдавал. Находившиеся у него в ученье мальчики могли сообщить одно: что действительно приходил однажды ночью полицейский солдат, взял хозяина, который через час возвратился с узелком, заперся в мастерской и с тех пор затосковал.
В тот же день Грустилов надел на себя вериги (впоследствии оказалось, впрочем, что это
были просто помочи, которые дотоле не
были в Глупове в употреблении) и подвергнул свое
тело бичеванию.