Неточные совпадения
Сто раз перечитал Александров свое произведение и по крайней мере
десять раз переписал его самым лучшим своим почерком. Нет сомнений — сюита была очень хороша. Она трогала, умиляла и восхищала автора. Но было в его восторгах какое-то непонятное и невидимое пятно, какая-то постыдная неловкость очень давнего происхождения, какая-то неуловимая болячка, которую Александров не мог определить.
Чуть не каждый год мы читаем в газетах, что в том или другом месте умер старик или старуха ста,
ста десяти лет, а лет восемь или десять назад сибирские газеты сообщали о смерти поселенца 136 лет…
«Итого, за уплатой портнихе и за прочие предметы
ста десяти рублей, за Ириной Вощенковой остается долгу девяносто пять (95) рублей, а с оставшимися от прошлого года четыреста восемнадцатью рублями — пятьсот тринадцать (513) рублей».
Но все-таки это безумие сладко мне, и… к черту спасительная бережливость и вместе с ней к черту дурацкая надежда прожить до
ста десяти лет и попасть в газетную смесь, как редкий пример долговечия…
Другой такой же претендент на пост или задумается, прежде нежели ответит, или ответит уклончиво, что бабушка надвое сказала, а Грызунов — быстро, отчетливо, звонко:
сто десять!
Неточные совпадения
Старик снял
десять лет тому назад у помещицы
сто двадцать десятин, а в прошлом году купил их и снимал еще триста у соседнего помещика.
По-моему, если бы Кеплеровы и Ньютоновы открытия, вследствие каких-нибудь комбинаций, никоим образом не могли бы стать известными людям иначе как с пожертвованием жизни одного,
десяти,
ста и так далее человек, мешавших бы этому открытию или ставших бы на пути как препятствие, то Ньютон имел бы право, и даже был бы обязан… устранить этих
десять или
сто человек, чтобы сделать известными свои открытия всему человечеству.
Нет, не отделяет в уме ни копейки, а отделит разве столько-то четвертей ржи, овса, гречихи, да того-сего, да с скотного двора телят, поросят, гусей, да меду с ульев, да гороху, моркови, грибов, да всего, чтоб к Рождеству послать столько-то четвертей родне, «седьмой воде на киселе», за
сто верст, куда уж он посылает
десять лет этот оброк, столько-то в год какому-то бедному чиновнику, который женился на сиротке, оставшейся после погорелого соседа, взятой еще отцом в дом и там воспитанной.
Да и самая деревня Бухтармы успела в течение
ста лет выгореть раз
десять, и ее наличное население давно превратилось в толпу голодных и жалких нищих.
Затем последовал уже целый ряд писем, по письму в день, все так же важных и витиеватых, но в которых сумма, просимая взаймы, постепенно спускаясь, дошла до
ста рублей, до двадцати пяти, до
десяти рублей, и наконец вдруг Грушенька получила письмо, в котором оба пана просили у ней один только рубль и приложили расписку, на которой оба и подписались.