Неточные совпадения
Так, или почти так, выразили свое умное решение нынешние фараоны, а через день, через два уже господа обер-офицеры; стоит только
прийти волшебной телеграмме, после которой старший курс мгновенно разлетится, от мощного дуновения судьбы, по всем концам необъятной России. А через месяц прибудут в училище и новые фараоны.
После одной из безобразных выходок Самохвалова Квалиев
пришел к нему на квартиру и потребовал от него объяснений (говорят, что от лица всех
офицеров).
Домой юнкера нарочно пошли пешком, чтобы выветрить из себя пары шампанского. Путь был не близкий: Земляной вал, Покровка, Маросейка, Ильинка, Красная площадь, Спасские ворота, Кремль, Башня Кутафья, Знаменка… Юнкера успели
прийти в себя, и каждый, держа руку под козырек, браво прорапортовал дежурному
офицеру, поручику Рославлеву, по-училищному — Володьке: «Ваше благородие, является из отпуска юнкер четвертой роты такой-то».
Потом завладел «Вечерними досугами» весь первый курс четвертой роты, потом
пришли сверстники-фараоны других рот, потом заинтересовались и господа обер-офицеры всех рот.
В голову не могла ему
прийти простая мысль о том, что самому Дрозду, или одному из других
офицеров училища, или каким-нибудь внеучилищным их знакомым мог попасться под руку воскресный экземпляр «Вечерних досугов».
У них, говорили они, не было никаких преступных, заранее обдуманных намерений. Была только мысль — во что бы то ни стало успеть
прийти в лагери к восьми с половиною часам вечера и в срок явиться дежурному
офицеру. Но разве виноваты они были в том, что на балконе чудесной новой дачи, построенной в пышном псевдорусском стиле, вдруг показались две очаровательные женщины, по-летнему, легко и сквозно одетые. Одна из них, знаменитая в Москве кафешантанная певица, крикнула...
Александров
пришел в училище натощак, и теперь ему хватило времени, чтобы сбегать на Арбатскую площадь и там не торопясь закусить. Когда же он вернулся и подошел к помещению, занимаемому генералом Анчутиным, то печаль и стыд охватили его. Из двухсот приглашенных молодых
офицеров не было и половины.
Мы ждали поезда на вокзале. Стояла толчея.
Офицеры приходили, уходили, пили у столиков. Меж столов ходили солдаты, продавали китайские и японские безделушки.
Во втором часу ночи в комнату, где мы играли, явился старший коридорный Марко и, помявшись, доложил, что приезжий «княжеский главноуправитель», остановившийся в таком-то номере, прислал его к нам извиниться и доложить, что он не спит и скучает, а потому просит — не позволят ли ему господа
офицеры прийти и принять участие в игре?
Неточные совпадения
— Сейчас
придем! — крикнул Вронский
офицеру, заглянувшему в комнату и звавшему их к полковому командиру.
Вот наконец мы
пришли; смотрим: вокруг хаты, которой двери и ставни заперты изнутри, стоит толпа.
Офицеры и казаки толкуют горячо между собою: женщины воют, приговаривая и причитывая. Среди их бросилось мне в глаза значительное лицо старухи, выражавшее безумное отчаяние. Она сидела на толстом бревне, облокотясь на свои колени и поддерживая голову руками: то была мать убийцы. Ее губы по временам шевелились: молитву они шептали или проклятие?
Раз, осенью,
пришел транспорт с провиантом; в транспорте был
офицер, молодой человек лет двадцати пяти.
Пришел Грушницкий и бросился мне на шею, — он произведен в
офицеры. Мы выпили шампанского. Доктор Вернер вошел вслед за ним.
Студент рассказывал о ней с каким-то особенным удовольствием и все смеялся, а
офицер с большим интересом слушал и просил студента
прислать ему эту Лизавету для починки белья.