Застенчивый Александров с той поры, идя в отпуск, избегал проходить Ильинской улицей, чтобы не встретиться случайно глазами с глазами книжного купца и
не сгореть от стыда. Он предпочитал вдвое более длинный путь: через Мясницкую, Кузнецкий мост и Тверскую.
Неточные совпадения
Ах! Однажды его великая летняя любовь в Химках была омрачена и пронзена зловещим подозрением: с
горем и со стыдом он вдруг подумал, что Юленька смотрит на него только как на мальчика, как на желторотого кадетика, еще даже
не юнкера, что кокетничает она с ним только от дачного «нечего делать» и что если она в нем что-нибудь и ценит, то только свое удобство танцевать с постоянным партнером, неутомимым, ловким и находчивым; с чем-то вроде механического манекена.
Подходит к концу докучный осмотр. У юнкеров чешутся руки и
горят пятки от нетерпения. Праздничных дней так мало, и бегут они с такой дьявольской быстротой, убегают и никогда
не вернутся назад!
Но, к счастью, гувернантка
не любит кататься с
гор и, кажется, считает это одним из русских варварств.
— Н-да, плохое ваше дело: и хочется, и колется, и маменька
не велит. Вполне понимаю ваше
горе…
Не горы с места сдвинулись, // Упали на головушку, // Не Бог стрелой громовою // Во гневе грудь пронзил, // По мне — тиха, невидима — // Прошла гроза душевная, // Покажешь ли ее?
Целых шесть лет сряду город
не горел, не голодал, не испытывал ни повальных болезней, ни скотских падежей, и граждане не без основания приписывали такое неслыханное в летописях благоденствие простоте своего начальника, бригадира Петра Петровича Фердыщенка.
Неточные совпадения
Да если спросят, отчего
не выстроена церковь при богоугодном заведении, на которую назад тому пять лет была ассигнована сумма, то
не позабыть сказать, что начала строиться, но
сгорела.
Вино валит крестьянина, // А
горе не валит его?
Беден, нечесан Калинушка, // Нечем ему щеголять, // Только расписана спинушка, // Да за рубахой
не знать. // С лаптя до ворота // Шкура вся вспорота, // Пухнет с мякины живот. // Верченый, крученый, // Сеченый, мученый, // Еле Калина бредет: // В ноги кабатчику стукнется, //
Горе потопит в вине. // Только в субботу аукнется // С барской конюшни жене…
«Точеные-то столбики // С балкону, что ли, умница?» — // Спросили мужики. // — С балкону! // «То-то высохли! // А ты
не дуй!
Сгорят они // Скорее, чем карасиков // Изловят на уху!»
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что год, то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось
горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти
не избыть!