Неточные совпадения
Они на много-много дней скрашивали монотонное однообразие
жизни в казенном закрытом училище, и
была в них чудесная и чистая прелесть, вновь переживать летние впечатления, которые тогда протекали совсем не замечаемые, совсем не ценимые, а теперь как будто по волшебству встают в памяти в таком радостном, блаженном сиянии, что сердце нежно сжимается от тихого томления и впервые крадется смутно в голову печальная мысль: «Неужели все в
жизни проходит и никогда не возвращается?»
Были вести, что он покончил впоследствии
жизнь самоубийством.
Также неизвестно
было юнкерам, где и как существуют люди, обслуживающие их
жизнь: все эти прачки, полотеры, музыканты, ламповщики, служители, портные, дворники, швейцары, истопники и повара.
Александров
пил это вино всего только во второй раз в своей
жизни.
«Как же мог Дрозд узнать о моей сюите?.. Откуда? Ни один юнкер — все равно
будь он фараон или обер-офицер, портупей или даже фельдфебель — никогда не позволит себе донести начальству о личной, частной
жизни юнкера, если только его дело не грозило уроном чести и достоинства училища. Эко какое запутанное положение»…
И тут вдруг оборвался молитвенный восторг Александрова: «А я-то, я. Как я мог осмелиться взяться за перо, ничего в
жизни не зная, не видя, не слыша и не умея. Чего стоит эта распроклятая из пальца высосанная сюита. Разве в ней
есть хоть малюсенькая черточка жизненной правды. И вся она по бедности, бледности и неумелости похожа… похожа… похожа…»
О, как ему знакомы, близки и жалки
были беспомощные неуклюжести новичков, их растерянность, их неумение найти тон. Он никогда не забывал своих первых жутких впечатлений в училище, когда
был, точно чудом, перенесен из игрушечной
жизни в суровую и строгую настоящую
жизнь.
— Четыре тройки от Ечкина. Ечкинские тройки. Серые в яблоках. Не лошади, а львы. Ямщик грозится: «Господ юнкеров так прокачу, что всю
жизнь помнить
будут». Вы уж там, господа, сколотитесь ему на чаишко. Сам Фотоген Павлыч на козлах.
«Господи, — думает Александров, — почему и мне не
побыть ямщиком. Ну, хоть не на всю
жизнь, а так, года на два, на три. Изумительная
жизнь!»
Но теперь он любит. Любит! — какое громадное, гордое, страшное, сладостное слово. Вот вся вселенная, как бесконечно большой глобус, и от него отрезан крошечный сегмент, ну, с дом величиной. Этот жалкий отрезок и
есть прежняя
жизнь Александрова, неинтересная и тупая. «Но теперь начинается новая
жизнь в бесконечности времени и пространства, вся наполненная славой, блеском, властью, подвигами, и все это вместе с моей горячей любовью я кладу к твоим ногам, о возлюбленная, о царица души моей».
— О нет, нет, нет! Я благословляю судьбу и настойчивость моего ротного командира. Никогда в
жизни я не
был и не
буду до такой степени на верху блаженства, как сию минуту, как сейчас, когда я иду в полонезе рука об руку с вами, слышу эту прелестную музыку и чувствую…
Александров учился всегда с серединными успехами. Недалекое производство представлялось его воображению каким-то диковинным белым чудом, не имеющим ни формы, ни цвета, ни вкуса, ни запаха. Одной его заботой
было окончить с круглым девятью, что давало права первого разряда и старшинство в чине. О последнем преимуществе Александров ровно ничего не понимал, и воспользоваться им ему ни разу в военной
жизни так и не пришлось.
Ах! К ней никак невозможно и, стало
быть, — пропал счастливый второй день Масленицы. Жестокая моя
жизнь!»
Но
были и другие соблазны, другие просторы для фантазии молодых душ, всегда готовых мечтать об экзотической
жизни, о неведомых окраинах огромной империи, о новых людях и народах, о необычайных приключениях на долгих и трудных путях…
Неточные совпадения
Городничий (дрожа).По неопытности, ей-богу по неопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенного жалованья не хватает даже на чай и сахар. Если ж и
были какие взятки, то самая малость: к столу что-нибудь да на пару платья. Что же до унтер-офицерской вдовы, занимающейся купечеством, которую я будто бы высек, то это клевета, ей-богу клевета. Это выдумали злодеи мои; это такой народ, что на
жизнь мою готовы покуситься.
Деньги бы только
были, а
жизнь тонкая и политичная: кеятры, собаки тебе танцуют, и все что хочешь.
Анна Андреевна. Тебе все такое грубое нравится. Ты должен помнить, что
жизнь нужно совсем переменить, что твои знакомые
будут не то что какой-нибудь судья-собачник, с которым ты ездишь травить зайцев, или Земляника; напротив, знакомые твои
будут с самым тонким обращением: графы и все светские… Только я, право, боюсь за тебя: ты иногда вымолвишь такое словцо, какого в хорошем обществе никогда не услышишь.
Аммос Федорович. А я на этот счет покоен. В самом деле, кто зайдет в уездный суд? А если и заглянет в какую-нибудь бумагу, так он
жизни не
будет рад. Я вот уж пятнадцать лет сижу на судейском стуле, а как загляну в докладную записку — а! только рукой махну. Сам Соломон не разрешит, что в ней правда и что неправда.
Анна Андреевна. Да хорошо, когда ты
был городничим. А там ведь
жизнь совершенно другая.