Неточные совпадения
Самый конец августа; число, должно
быть, тридцатое или тридцать первое. После трехмесячных летних каникул кадеты, окончившие полный курс, съезжаются
в последний раз
в корпус, где учились, проказили, порою сидели
в карцере, ссорились и дружили целых
семь лет подряд.
В семье трех сестер Синельниковых, на даче, собиралось ежедневно множество безусой молодежи, лет так от семнадцати и до двадцати: кадеты, гимназисты, реалисты, первокурсники-студенты, ученики консерватории и школы живописи и ваяния и другие.
Пели, танцевали под пианино,
в petits jeux [Салонные игры (фр.).] и
в каком-то круговоротном беспорядке влюблялись то
в Юленьку, то
в Оленьку, то
в Любочку. И всегда там хохотали.
Всю вескость последнего правила пришлось вскоре Александрову испытать на практике, и урок
был не из нежных. Вставали юнкера всегда
в семь часов утра; чистили сапоги и платье, оправляли койки и с полотенцем, мылом и зубной щеткой шли
в общую круглую умывалку, под медные краны. Сегодняшнее сентябрьское утро
было сумрачное, моросил серый дождик; желто-зеленый туман висел за окнами. Тяжесть
была во всем теле, и не хотелось покидать кровати.
Вот эта-то стрекоза и могла наболтать о том, что
было, и о том, чего не
было. Но какой стыд, какой позор для Александрова! Воспользоваться дружбой и гостеприимством милой, хорошей
семьи, уважаемой всей Москвой, и внести
в нее потаенный разврат… Нет, уж теперь к Синельниковым нельзя и глаз показать и даже квартиру их на Гороховой надо обегать большим крюком, подобно неудачливому вору.
Приблизительно так бурчит про себя господин обер-офицер Александров, идя торопливыми большими шагами по Поварской к Арбату. Вчера
была елка и танцевали у Андриевичей. Домой он вернулся только к пяти часам утра, а подняли его насилу-насилу
в семь без двадцати. Ах, как бы не опоздать! Вдруг залепит Дрозд трое суток без отпуска. Вот тебе и Рождество…
Каждое утро, часов
в пять, старшие юнкера наспех
пьют чай с булкой; захвативши завтрак
в полевые сумки, идут партиями на места своих работ, которые
будут длиться часов до
семи вечера, до той поры, когда уставшие глаза начинают уже не так четко различать издали показательные приметы.
В семь часов сделали перекличку. Батальонный командир отдал приказание надеть юнкерам парадную форму.
В восемь часов юнкеров
напоили чаем с булками и сыром, после чего Артабалевский приказал батальону построиться
в двухвзводную колонну, оркестр — впереди знаменной роты и скомандовал...
— И завтра родится сын, мой сын, и он по закону — Каренин, он не наследник ни моего имени, ни моего состояния, и как бы мы счастливы ни
были в семье, и сколько бы у нас ни было детей, между мною и ими нет связи.
— Видишь, Лиза, — я про себя скажу! Была бы у меня семья с детства, не такой бы я был, как теперь. Я об этом часто думаю. Ведь как бы ни
было в семье худо — все отец с матерью, а не враги, не чужие. Хоть в год раз любовь тебе выкажут. Все-таки ты знаешь, что ты у себя. Я вот без семьи вырос; оттого, верно, такой и вышел… бесчувственный.
Неточные совпадения
Купцы. Ей-богу! такого никто не запомнит городничего. Так все и припрятываешь
в лавке, когда его завидишь. То
есть, не то уж говоря, чтоб какую деликатность, всякую дрянь берет: чернослив такой, что лет уже по
семи лежит
в бочке, что у меня сиделец не
будет есть, а он целую горсть туда запустит. Именины его бывают на Антона, и уж, кажись, всего нанесешь, ни
в чем не нуждается; нет, ему еще подавай: говорит, и на Онуфрия его именины. Что делать? и на Онуфрия несешь.
А князь опять больнехонек… // Чтоб только время выиграть, // Придумать: как тут
быть, // Которая-то барыня // (Должно
быть, белокурая: // Она ему, сердечному, // Слыхал я, терла щеткою //
В то время левый бок) // Возьми и брякни барину, // Что мужиков помещикам // Велели воротить! // Поверил! Проще малого // Ребенка стал старинушка, // Как паралич расшиб! // Заплакал! пред иконами // Со всей
семьею молится, // Велит служить молебствие, // Звонить
в колокола!
—
Семья была большущая, // Сварливая… попала я // С девичьей холи
в ад!
Началось с того, что Волгу толокном замесили, потом теленка на баню тащили, потом
в кошеле кашу варили, потом козла
в соложеном тесте [Соложёное тесто — сладковатое тесто из солода (солод — слад), то
есть из проросшей ржи (употребляется
в пивоварении).] утопили, потом свинью за бобра купили да собаку за волка убили, потом лапти растеряли да по дворам искали:
было лаптей шесть, а сыскали
семь; потом рака с колокольным звоном встречали, потом щуку с яиц согнали, потом комара за восемь верст ловить ходили, а комар у пошехонца на носу сидел, потом батьку на кобеля променяли, потом блинами острог конопатили, потом блоху на цепь приковали, потом беса
в солдаты отдавали, потом небо кольями подпирали, наконец утомились и стали ждать, что из этого выйдет.
8) Брудастый, Дементий Варламович. Назначен
был впопыхах и имел
в голове некоторое особливое устройство, за что и прозван
был «Органчиком». Это не мешало ему, впрочем, привести
в порядок недоимки, запущенные его предместником. Во время сего правления произошло пагубное безначалие, продолжавшееся
семь дней, как о том
будет повествуемо ниже.