Мелькнула на
ступенях трона и неосторожно оступилась на нем Анна Леопольдовна, это миловидное, простодушное дитя-женщина, рожденная не для управления царством, а для неги и любви.
Он вспомнил, кроме этого, другой образ, образ, виденный им недавно в Петергофе, лучезарный образ величественной, гениальной женщины, в руках которой находилась судьбы России и милостивая улыбка которой была, быть может, для него преддверием почестей, славы, кипучей деятельности на пользу дорогого отечества, возвышения к
ступеням трона великой монархини.
Домашние, видя ее ежедневно, как это всегда бывает, не замечали происходившей в ней постепенно перемены, а отец и мать, повторяем, слишком поглощены были придворной жизнью и решавшейся у
ступеней трона судьбою их старшей дочери, чтобы обращать должное внимание на состояние здоровья и духа младшей.
Неточные совпадения
Сатана представлен стоящим на верхней
ступени адского
трона с повелительно простертою вперед рукою и с мутным взором, устремленным в пространство.
Постой, царевич. Наконец // Я слышу речь не мальчика, но мужа. // С тобою, князь, она меня мирит. // Безумный твой порыв я забываю // И вижу вновь Димитрия. Но — слушай: // Пора, пора! проснись, не медли боле; // Веди полки скорее на Москву — // Очисти Кремль, садись на
трон московский, // Тогда за мной шли брачного посла; // Но — слышит бог — пока твоя нога // Не оперлась на тронные
ступени, // Пока тобой не свержен Годунов, // Любви речей не буду слушать я.
Так, государь, отец наш. Мы твои // Усердные, гонимые холопья. // Мы из Москвы, опальные, бежали // К тебе, наш царь, — и за тебя готовы // Главами лечь, да будут наши трупы // На царский
трон ступенями тебе.
И Франция упала за тобой // К ногам убийц бездушных и ничтожных. // Никто не смел возвысить голос свой; // Из мрака мыслей гибельных и ложных // Никто не вышел с твердою душой, — // Меж тем как втайне взор Наполеона // Уж зрел
ступени будущего
трона… // Я в этом тоне мог бы продолжать, // Но истина — не в моде, а писать // О том, что было двести раз в газетах, // Смешно, тем боле об таких предметах.
Не отвечая ни слова, привидение пятится, не сводя глаз с императрицы, к
трону, всходит на него и на
ступенях, обращая глаза еще раз на императрицу, исчезает. Императрица обращается к Бирону и взволнованным голосом произносит: