Неточные совпадения
Изливал он елей и возжигал курение Изиде и Озири-су египетским, брату и сестре, соединившимся браком еще во
чреве матери своей и зачавшим там бога Гора, и Деркето, рыбообразной богине тирской, и Анубису с собачьей головой, богу бальзамирования, и вавилонскому Оанну, и Дагону филистимскому, и Арденаго ассирийскому, и Утсабу, идолу ниневийскому, и мрачной Кибелле, и Бэл-Меродоху, покровителю Вавилона — богу планеты Юпитер, и халдейскому Ору — богу вечного огня, и таинственной Омороге — праматери богов, которую Бэл рассек на две части, создав из них небо и землю, а из головы — людей; и поклонялся царь еще богине Атанаис,
в честь которой девушки Финикии, Лидии, Армении и Персии отдавали прохожим свое тело, как священную жертву, на пороге храмов.
В бронзовом
чреве его бога было семь отделений: одно для муки, другое для голубей, третье для овец, четвертое для баранов, пятое для телят, шестое для быков, седьмое же, предназначенное для живых младенцев, приносимых их матерями, давно пустовало по запрещению царя.
Изида заклинает тебя, Изида, которая была зачата с тобою
в одном
чреве, жена твоя и сестра.
Так обошла богиня весь храм, возвращаясь назад к алтарю, и все страстнее и громче становилось пение хора. Священное воодушевление овладевало жрецами и молящимися. Все части тела Озириса нашла Изида, кроме одной, священного Фаллуса, оплодотворяющего материнское
чрево, созидающего новую вечную жизнь. Теперь приближался самый великий акт
в мистерии Озириса и Изиды…
— Фаллус! Фаллус! Фаллус! — кричали
в экстазе обезумевшие жрецы. — Где твой Фаллус, о светлый бог! Приди, оплодотвори богиню. Грудь ее томится от желания!
Чрево ее как пустыня
в жаркие летние месяцы!
Неточные совпадения
Летика, разинув рот, смотрел на занятия Грэя с таким удивлением, с каким, верно, смотрел Иона [Иона — библейский пророк, по преданию, побывавший
в чреве кита и вышедший оттуда невредимым.] на пасть своего меблированного кита.
Опенкин часа два сидел у Якова
в прихожей. Яков тупо и углубленно слушал эпизоды из священной истории; даже достал
в людской и принес бутылку пива, чтобы заохотить собеседника к рассказу. Наконец Опенкин, кончив пиво, стал поминутно терять нить истории и перепутал до того, что Самсон у него проглотил кита и носил его три дня во
чреве.
«Каким же образом тое отправляется, как себе
чрево распарывать, таким: собирают своих родителей и вместе идут
в пагод, посреди того пагода постилают циновки и ковры, на тех садятся и пиршествуют, на прощании ядят иждивительно и сладко, а пьют много.
— Постов не содержал по чину схимы своей, потому и указание вышло. Сие ясно есть, а скрывать грех! — не унимался расходившийся во рвении своем не по разуму изувер. — Конфетою прельщался, барыни ему
в карманах привозили, чаем сладобился,
чреву жертвовал, сладостями его наполняя, а ум помышлением надменным… Посему и срам потерпел…
Эти турки, между прочим, с сладострастием мучили и детей, начиная с вырезания их кинжалом из
чрева матери, до бросания вверх грудных младенцев и подхватывания их на штык
в глазах матерей.