Ирландцы пошумели еще некоторое время, потом расступились, выпустив Падди, который опять вышел вперед и пошел на Матвея, сжав плечи, втянув в них голову, опустивши руки и изгибаясь, как змея. Матвей стоял, глядя с некоторым удивлением на его странные ужимки, и уже опять было приготовился повторить прежний урок, как вдруг ирландец присел; руки Матвея напрасно
скользнули в воздухе, ноги как будто сами поднялись, и он полетел через постель на спину.
Неточные совпадения
За ним,
в некотором расстоянии, рысью мчалась тройка белых лошадей. От серебряной сбруи ее летели белые искры. Лошади топали беззвучно, широкий экипаж катился неслышно; было странно видеть, что лошади перебирают двенадцатью ногами, потому что казалось — экипаж царя
скользил по
воздуху, оторванный от земли могучим криком восторга.
В ответ на этот плачевный крик Самгин пожал плечами, глядя вслед потемневшей, как все люди
в этот час, фигуре бывшего агента полиции. Неприятная сценка с Митрофановым,
скользнув по настроению, не поколебала его. Холодный сумрак быстро разгонял людей, они шли во все стороны, наполняя
воздух шумом своих голосов, и по веселым голосам ясно было: люди довольны тем, что исполнили свой долг.
Но есть одно обстоятельство, которое
в значительной степени омрачает эту прекрасную внешность. Обстоятельство это — глухая борьба, которая замечается всюду и существование которой точно так же не подлежит сомнению, как и существование усилий к ее подавлению. Трактаты пишутся, но читаются лишь самым незаметным меньшинством, законоположения издаются, но не проникают внутрь ядра, а лишь
скользят по его поверхности. И здесь старуха Домна наполняет
воздух своим воем и антигосударственными причитаниями.
Знамя красно дрожало
в воздухе, наклоняясь вправо и влево, и снова встало прямо — офицерик отскочил, сел на землю. Мимо матери несвойственно быстро
скользнул Николай, неся перед собой вытянутую руку со сжатым кулаком.
Я почти один
в доме. Сквозь просолнеченные стены — мне далеко видно вправо и влево и вниз — повисшие
в воздухе, пустые, зеркально повторяющие одна другую комнаты. И только по голубоватой, чуть прочерченной солнечной тушью лестнице медленно
скользит вверх тощая, серая тень. Вот уже слышны шаги — и я вижу сквозь дверь — я чувствую: ко мне прилеплена пластырь-улыбка — и затем мимо, по другой лестнице — вниз…