Вот она внезапно выпрямилась,
подняла голову кверху и глубоко передохнула… Губы ее шевелятся… «Что она говорит? — думал Ромашов. — Вот улыбнулась. Как это странно — глядеть сквозь окна на говорящего человека и не слышать его!»
— Унзер? — Шурочка
подняла голову и, прищурясь, посмотрела вдаль, в темный угол комнаты, стараясь представить себе то, о чем говорил Ромашов. — Нет, погодите: это что-то зеленое, острое. Ну да, ну да, конечно же — насекомое! Вроде кузнечика, только противнее и злее… Фу, какие мы с вами глупые, Ромочка.
Он остановился и
поднял голову кверху. Катя Лыкачева стояла по ту сторону забора на садовой скамеечке. Она была в утреннем легком японском халатике, треугольный вырез которого оставлял голою ее тоненькую прелестную девичью шею. И вся она была такая розовая, свежая, вкусная, что Ромашову на минуту стало весело.
Неточные совпадения
— Бить солдата бесчестно, — глухо возразил молчавший до сих пор Ромашов. — Нельзя бить человека, который не только не может тебе ответить, но даже не имеет права
поднять руку к лицу, чтобы защититься от удара. Не смеет даже отклонить
головы. Это стыдно!
Концом обнаженной шашки он сосредоточенно ковырял землю у своих ног и хотя не
подымал опущенной
головы, но чувствовал, что со всех сторон на него устремлены любопытные, насмешливые и презрительные взгляды.
А, вот! — генерал несколько театрально, двумя руками
поднял над
головой фуражку, обнажил лысый мощный череп, сходящийся шишкой над лбом, и низко поклонился Стельковскому.
Ромашов опять подошел к выемке. Чувство нелепости, сумбурности, непонятности жизни угнетало его. Остановившись на откосе, он
поднял глаза вверх, к небу. Там по-прежнему был холодный простор и бесконечный ужас. И почти неожиданно для самого себя,
подняв кулаки над
головой и потрясая ими, Ромашов закричал бешено...
Ромашов знал, что и сам он бледнеет с каждым мгновением. В
голове у него сделалось знакомое чувство невесомости, пустоты и свободы. Странная смесь ужаса и веселья
подняла вдруг его душу кверху, точно легкую пьяную пену. Он увидел, что Бек-Агамалов, не сводя глаз с женщины, медленно
поднимает над
головой шашку. И вдруг пламенный поток безумного восторга, ужаса, физического холода, смеха и отваги нахлынул на Ромашова. Бросаясь вперед, он еще успел расслышать, как Бек-Агамалов прохрипел яростно...
— Да если тебе так хочется, я узнаю прежде о ней и сама подойду, — отвечала мать. — Что ты в ней нашла особенного? Компаньонка, должно быть. Если хочешь, я познакомлюсь с мадам Шталь. Я знала её belle-soeur, — прибавила княгиня, гордо
поднимая голову.
Отчасти успокоенная тем, что игрушка цела, Ассоль сползла по обрыву и, близко подойдя к незнакомцу, воззрилась на него изучающим взглядом, ожидая, когда он
подымет голову.
Неточные совпадения
Вронский и не смотрел на нее, а, желая прийти далеко первым, стал работать поводьями кругообразно, в такт скока
поднимая и опуская
голову лошади.
Она обняла его плешивеющую
голову, подвинулась к нему и с вызывающею гордостью
подняла кверху глаза.
Она услыхала голос возвращавшегося сына и, окинув быстрым взглядом террасу, порывисто встала. Взгляд ее зажегся знакомым ему огнем, она быстрым движением
подняла свои красивые, покрытые кольцами руки, взяла его за
голову, посмотрела на него долгим взглядом и, приблизив свое лицо с открытыми, улыбающимися губами, быстро поцеловала его рот и оба глаза и оттолкнула. Она хотела итти, но он удержал ее.
Степан Аркадьич не мог говорить, так как цирюльник занят был верхнею губой, и
поднял один палец. Матвей в зеркало кивнул
головой.
И Лизавета Петровна
подняла к Левину на одной руке (другая только пальцами подпирала качающийся затылок) это странное, качающееся и прячущее свою
голову за края пеленки красное существо. Но были тоже нос, косившие глаза и чмокающие губы.