Неточные совпадения
Вообще пили очень много, как и всегда, впрочем, пили в
полку: в гостях друг у друга, в собрании, на торжественных обедах и пикниках. Говорили уже все сразу, и отдельных голосов нельзя было разобрать. Шурочка, выпившая много белого вина, вся раскрасневшаяся, с глазами, которые
от расширенных зрачков стали совсем черными, с влажными красными губами, вдруг близко склонилась
к Ромашову.
Скосив глаза направо, Ромашов увидел далеко на самом краю поля небольшую тесную кучку маленьких всадников, которые в легких клубах желтоватой пыли быстро приближались
к строю. Шульгович со строгим и вдохновенным лицом отъехал
от середины
полка на расстояние, по крайней мере вчетверо больше, чем требовалось. Щеголяя тяжелой красотой приемов, подняв кверху свою серебряную бороду, оглядывая черную неподвижную массу
полка грозным, радостным и отчаянным взглядом, он затянул голосом, покатившимся по всему полю...
Кто-то издали подал музыке знак перестать играть. Командир корпуса крупной рысью ехал
от левого фланга
к правому вдоль линии
полка, а за ними разнообразно волнующейся, пестрой, нарядной вереницей растянулась его свита. Полковник Шульгович подскакал
к первой роте. Затягивая поводья своему гнедому мерину, завалившись тучным корпусом назад, он крикнул тем неестественно свирепым, испуганным и хриплым голосом, каким кричат на пожарах брандмайоры...
Неточные совпадения
Народ, доктор и фельдшер, офицеры его
полка, бежали
к нему.
К своему несчастию, он чувствовал, что был цел и невредим. Лошадь сломала себе спину, и решено было ее пристрелить. Вронский не мог отвечать на вопросы, не мог говорить ни с кем. Он повернулся и, не подняв соскочившей с головы фуражки, пошел прочь
от гипподрома, сам не зная куда. Он чувствовал себя несчастным. В первый раз в жизни он испытал самое тяжелое несчастие, несчастие неисправимое и такое, в котором виною сам.
Это был просторный, удобный, даже роскошный, кабинет. Огромный платяной шкап орехового дерева, большой письменный стол с
полками, пьянино, два мягкие дивана и более полудюжины кресел составляли его мебель. Вот там-то, между шкапом и пьянино, крепко привинченными
к стене и полу, была одна полукруглая софа, представлявшая надежное убежище
от кораблекрушения.
Сотни людей занимают ряды столов вдоль стен и середину огромнейшего «зала». Любопытный скользит по мягкому
от грязи и опилок полу, мимо огромной плиты, где и жарится и варится,
к подобию буфета, где на
полках красуются бутылки с ерофеичем, желудочной, перцовкой, разными сладкими наливками и ромом, за полтинник бутылка,
от которого разит клопами, что не мешает этому рому пополам с чаем делаться «пунштиком», любимым напитком «зеленых ног», или «болдох», как здесь зовут обратников из Сибири и беглых из тюрем.
— А вот что такое военная служба!.. — воскликнул Александр Иванович, продолжая ходить и подходя по временам
к водке и выпивая по четверть рюмки. — Я-с был девятнадцати лет
от роду, титулярный советник, чиновник министерства иностранных дел, но когда в двенадцатом году моей матери объявили, что я поступил солдатом в
полк, она встала и перекрестилась: «Благодарю тебя, боже, — сказала она, — я узнаю в нем сына моего!»
—
От нас Утвинов поступил
к вам в
полк? — спросил он.