Люди закричали вокруг Ромашова преувеличенно громко, точно надрываясь от собственного крика. Генерал уверенно и небрежно сидел на лошади, а она, с налившимися кровью добрыми глазами, красиво выгнув шею, сочно похрустывая железом мундштука во рту и роняя с морды легкую белую пену, шла частым, танцующим, гибким шагом. «У него виски седые, а усы черные, должно быть нафабренные», — мелькнула у Ромашова быстрая мысль.
Неточные совпадения
Вот — стоят передо мной сто солдат, я
кричу им: «Глаза направо!» — и сто
человек, из которых у каждого есть свое Я и которые во мне видят что-то чужое, постороннее, не Я, — они все сразу поворачивают головы направо.
Я держал руки по швам и каблуки вместе, тянул носок вниз при маршировке,
кричал во все горло: «На плечо!», — ругался и злился из-за приклада, «недовернутого на себя», трепетал перед сотнями
людей…
«Ты смешной, презренный, гадкий
человек! —
крикнул он самому себе мысленно. — Знайте же все, что я сегодня застрелюсь!»
Затем, при помощи прочитанной еще в отрочестве по настоянию отца «Истории крестьянских войн в Германии» и «Политических движений русского народа», воображение создало мрачную картину: лунной ночью, по извилистым дорогам, среди полей, катятся от деревни к деревне густые, темные толпы, окружают усадьбы помещиков, трутся о них; вспыхивают огромные костры огня, а
люди кричат, свистят, воют, черной массой катятся дальше, все возрастая, как бы поднимаясь из земли; впереди их мчатся табуны испуганных лошадей, сзади умножаются холмы огня, над ними — тучи дыма, неба — не видно, а земля — пустеет, верхний слой ее как бы скатывается ковром, образуя все новые, живые, черные валы.
— Это амба, — ответил он мне шепотом. — Его шибко хитрый. Его постоянно так изюбра обмани. Изюбр теперь понимай нету, какой
люди кричи, амба скоро матка поймай есть.
Потом, когда он вырвал ногу и приподнялся, на него в темноте спиной наскочил какой-то человек и чуть опять не сбил с ног, другой
человек кричал: «коли его! что смотришь?» Кто-то взял ружье и воткнул штык во что-то мягкое.
А Кожемякин вспоминал речи Тиунова кривой говорил тихо, но как будто кричал, этот же выгоревший изнутри
человек кричал, а речи его не доходили до сердца.
Неточные совпадения
— //
Кричит разбитый на ноги // Дворовый
человек.
На все четыре стороны // Поклон, — и громким голосом //
Кричит: «Эй,
люди добрые!
Мычит корова глупая, // Пищат галчата малые. //
Кричат ребята буйные, // А эхо вторит всем. // Ему одна заботушка — // Честных
людей поддразнивать, // Пугать ребят и баб! // Никто его не видывал, // А слышать всякий слыхивал, // Без тела — а живет оно, // Без языка —
кричит!
Г-жа Простакова. Старинные
люди, мой отец! Не нынешний был век. Нас ничему не учили. Бывало, добры
люди приступят к батюшке, ублажают, ублажают, чтоб хоть братца отдать в школу. К статью ли, покойник-свет и руками и ногами, Царство ему Небесное! Бывало, изволит
закричать: прокляну ребенка, который что-нибудь переймет у басурманов, и не будь тот Скотинин, кто чему-нибудь учиться захочет.
Милон(отталкивая от Софьи Еремеевну, которая за нее было уцепилась,
кричит к
людям, имея в руке обнаженную шпагу). Не смей никто подойти ко мне!