Неточные совпадения
Густой табачный дым казался небесно-голубым в
тех местах, где его прорезывали, стремясь из окон, наклонные снопы весеннего солнца.
Ромашов зажмурил глаза и съежился. Ему казалось, что если он сейчас пошевелится,
то все сидящие в столовой заметят это и высунутся из окон. Так простоял он минуту или две. Потом, стараясь дышать как можно тише, сгорбившись и спрятав голову в плечи, он на цыпочках двинулся вдоль стены, прошел, все ускоряя шаг, до ворот и, быстро перебежав освещенную луной улицу, скрылся в
густой тени противоположного забора.
Теперь, когда у Ромашова оставалось больше свободы и уединения, все чаще и чаще приходили ему в голову непривычные, странные и сложные мысли, вроде
тех, которые так потрясли его месяц
тому назад, в день его ареста. Случалось это обыкновенно после службы, в сумерки, когда он тихо бродил в саду под
густыми засыпающими деревьями и, одинокий, тоскующий, прислушивался к гудению вечерних жуков и глядел на спокойное розовое темнеющее небо.
пел выразительно Веткин, и от звуков собственного высокого и растроганного голоса и от физического чувства общей гармонии хора в его добрых, глуповатых глазах стояли слезы. Арчаковский бережно вторил ему. Для
того чтобы заставить свой голос вибрировать, он двумя пальцами тряс себя за кадык. Осадчий
густыми, тягучими нотами аккомпанировал хору, и казалось, что все остальные голоса плавали, точно в темных волнах, в этих низких органных звуках.
Но тотчас же, как и давеча у Шлейферши, все
загудело, застонало, вскочило с места и свернулось в какой-то пестрый, движущийся, крикливый клубок. Веткин, прыгая со стола, задел головой висячую лампу; она закачалась огромными плавными зигзагами, и тени от беснующихся людей,
то вырастая, как великаны,
то исчезая под пол, зловеще спутались и заметались по белым стенам и по потолку.
Был конец ноября. Днем на мерзлую землю выпал сухой мелкий снег, и теперь было слышно, как он скрипит под ногами уходившего сына. К стеклам окна неподвижно прислонилась
густая тьма, враждебно подстерегая что-то. Мать, упираясь руками в лавку, сидела и, глядя на дверь, ждала…
В солнечные дни тусклый блеск угля в пазах испещряет дом чёрными гримасами, в дожди по гладким брёвнам обильно текут ржавые, рыжие слёзы. Окна нижнего этажа наглухо забиты досками, сквозь щели угрюмо сверкают радужные стёкла, за стёклами —
густая тьма, и в ней живёт Собачья Матка.
В домах боялись зажигать огни,
густая тьма заливала улицы, и в этой тьме, точно рыба в глубине реки, безмолвно мелькала женщина, с головой закутанная в черный плащ.
Охваченные
густою тьмой со всех сторон, люди на фоне леса казались маленькими, как дети, они как бы тоже горели, облитые пламенем костра, взмахивали руками и пели свою песню громко, сильно.
Неточные совпадения
При среднем росте, она была полна, бела и румяна; имела большие серые глаза навыкате, не
то бесстыжие, не
то застенчивые, пухлые вишневые губы,
густые, хорошо очерченные брови, темно-русую косу до пят и ходила по улице «серой утицей».
Толпе этот ответ не понравился, да и вообще она ожидала не
того. Ей казалось, что Грустилов, как только приведут к нему Линкина, разорвет его пополам — и дело с концом. А он вместо
того разговаривает! Поэтому, едва градоначальник разинул рот, чтоб предложить второй вопросный пункт, как толпа
загудела:
И вот в
то самое время, когда совершилась эта бессознательная кровавая драма, вдали, по дороге, вдруг поднялось
густое облако пыли.
На улице царили голодные псы, но и
те не лаяли, а в величайшем порядке предавались изнеженности и распущенности нравов;
густой мрак окутывал улицы и дома; и только в одной из комнат градоначальнической квартиры мерцал далеко за полночь зловещий свет.
Непогода к вечеру разошлась еще хуже, крупа так больно стегала всю вымокшую, трясущую ушами и головой лошадь, что она шла боком; но Левину под башлыком было хорошо, и он весело поглядывал вокруг себя
то на мутные ручьи, бежавшие по колеям,
то на нависшие на каждом оголенном сучке капли,
то на белизну пятна нерастаявшей крупы на досках моста,
то на сочный, еще мясистый лист вяза, который обвалился
густым слоем вокруг раздетого дерева.