— Гето… ты подожди… ты повремени, — перебил его старый и пьяный подполковник Лех, держа
в одной руке рюмку, а кистью другой руки делая слабые движения в воздухе, — ты понимаешь, что такое честь мундира?.. Гето, братец ты мой, такая штука… Честь, она. Вот, я помню, случай у нас был в Темрюкском полку в тысячу восемьсот шестьдесят втором году.
Он упал на ходу и теперь, весь в пыли, догонял свою полуроту, низко согнувшись под тяжестью амуниции, точно бежа на четвереньках, держа
в одной руке ружье за середину, а другой рукой беспомощно вытирая нос.
Неточные совпадения
В третьем взводе произошло серьезное замешательство. Молодой солдат Мухамеджинов, татарин, едва понимавший и говоривший по-русски, окончательно был сбит с толку подвохами своего начальства — и настоящего и воображаемого. Он вдруг рассвирепел, взял ружье на
руку и на все убеждения и приказания отвечал
одним решительным словом...
— Он сделал несколько быстрых кругообразных движений кистью правой
руки, и клинок шашки превратился над его головой
в один сплошной сверкающий круг.
Олизар сделал полупоклон, звякнул шпорами и провел
рукой по усам
в одну и
в другую сторону.
Против обыкновения, Слива почти не обратил на него внимания и не выкинул ни
одной из своих штучек. Только когда Ромашов остановился
в шаге от него, с почтительно приложенной
рукой к козырьку и сдвинутыми вместе ногами, он сказал, подавая ему для пожатия свои вялые пальцы, похожие на пять холодных сосисок...
Став
руками на их концы, он
в три приема раскачался, и вдруг, описав всем телом полный круг, так что на
один момент его ноги находились прямо над головой, он с силой оттолкнулся от брусьев, пролетел упругой дугой на полторы сажени вперед, перевернулся
в воздухе и ловко, по-кошачьи, присел на землю.
Она обвилась
руками вокруг его шеи и прижалась горячим влажным ртом к его губам и со сжатыми зубами, со стоном страсти прильнула к нему всем телом, от ног до груди. Ромашову почудилось, что черные стволы дубов покачнулись
в одну сторону, а земля поплыла
в другую, и что время остановилось.
Офицеры не видались около пяти дней, но теперь они почему-то не поздоровались при встрече, и почему-то Ромашов не нашел
в этом ничего необыкновенного, точно иначе и не могло случиться
в этот тяжелый, несчастный день. Ни
один из них даже не прикоснулся
рукой к фуражке.
И сокровенная мечта сразу станет явью, и он будет смотреть на них, брать их за
руки, слушать их нежный смех и пение, и это будет непонятным, но радостным утешением
в той страстной жажде, с которой он стремился к
одной женщине
в мире, к ней, к Шурочке!
Кто-то, без мундира,
в одной белой рубашке, плясал вприсядку посредине комнаты, ежеминутно падая назад и упираясь
рукой в пол.
Назанский был, по обыкновению, дома. Он только что проснулся от тяжелого хмельного сна и теперь лежал на кровати
в одном нижнем белье, заложив
руки под голову.
В его глазах была равнодушная, усталая муть. Его лицо совсем не изменило своего сонного выражения, когда Ромашов, наклоняясь над ним, говорил неуверенно и тревожно...
— Дуэли? Нет, не боюсь, — быстро ответил Ромашов. Но тотчас же он примолк и
в одну секунду живо представил себе, как он будет стоять совсем близко против Николаева и видеть
в его протянутой
руке опускающееся черное дуло револьвера. — Нет, нет, — прибавил Ромашов поспешно, — я не буду лгать, что не боюсь. Конечно, страшно. Но я знаю, что я не струшу, не убегу, не попрошу прощенья.
Губернатор, который в это время стоял возле дам и держал
в одной руке конфектный билет, а в другой болонку, увидя его, бросил на пол и билет и болонку, — только завизжала собачонка; словом, распространил он радость и веселье необыкновенное.
Лонгрен выслушал девочку, не перебивая, без улыбки, и, когда она кончила, воображение быстро нарисовало ему неизвестного старика с ароматической водкой
в одной руке и игрушкой в другой. Он отвернулся, но, вспомнив, что в великих случаях детской жизни подобает быть человеку серьезным и удивленным, торжественно закивал головой, приговаривая:
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая
рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни
один человек
в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет!
В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а
в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И
руки дрожат, и все помутилось.
Скотинин. Смотри ж, не отпирайся, чтоб я
в сердцах с
одного разу не вышиб из тебя духу. Тут уж
руки не подставишь. Мой грех. Виноват Богу и государю. Смотри, не клепли ж и на себя, чтоб напрасных побой не принять.
Выслушав такой уклончивый ответ, помощник градоначальника стал
в тупик. Ему предстояло
одно из двух: или немедленно рапортовать о случившемся по начальству и между тем начать под
рукой следствие, или же некоторое время молчать и выжидать, что будет. Ввиду таких затруднений он избрал средний путь, то есть приступил к дознанию, и
в то же время всем и каждому наказал хранить по этому предмету глубочайшую тайну, дабы не волновать народ и не поселить
в нем несбыточных мечтаний.
Сначала он распоряжался довольно деятельно и даже пустил
в дерущихся порядочную струю воды; но когда увидел Домашку, действовавшую
в одной рубахе впереди всех с вилами
в руках, то"злопыхательное"сердце его до такой степени воспламенилось, что он мгновенно забыл и о силе данной им присяги, и о цели своего прибытия.