Сначала, когда я впервые испытал этот чудный подъем
внутренней жизни, я думал, что это — само вдохновение.
Эта новая
внутренняя жизнь поражала его своей многообразностью. Раньше он не смел и подозревать, какие радости, какая мощь и какой глубокий интерес скрываются в такой простой, обыкновенной вещи, как человеческая мысль.
Неприлично автору, будучи давно уже мужем, воспитанному суровой
внутренней жизнью и свежительной трезвостью уединения, забываться подобно юноше.
— Вот явились люди иного строя мысли, они открывают пред нами таинственное безграничие нашей
внутренней жизни, они обогащают мир чувства, воображения. Возвышая человека над уродливой действительностью, они показывают ее более ничтожной, менее ужасной, чем она кажется, когда стоишь на одном уровне с нею.
Никто не знал и не видал этой
внутренней жизни Ильи Ильича: все думали, что Обломов так себе, только лежит да кушает на здоровье, и что больше от него нечего ждать; что едва ли у него вяжутся и мысли в голове. Так о нем и толковали везде, где его знали.
Неточные совпадения
Такое разнообразие мероприятий, конечно, не могло не воздействовать и на самый
внутренний склад обывательской
жизни; в первом случае обыватели трепетали бессознательно, во втором — трепетали с сознанием собственной пользы, в третьем — возвышались до трепета, исполненного доверия.
Зачем, когда в душе у нее была буря, и она чувствовала, что стоит на повороте
жизни, который может иметь ужасные последствия, зачем ей в эту минуту надо было притворяться пред чужим человеком, который рано или поздно узнает же всё, — она не знала; но, тотчас же смирив в себе
внутреннюю бурю, она села и стала говорить с гостем.
Этот милый Свияжский, держащий при себе мысли только для общественного употребления и, очевидно, имеющий другие какие-то, тайные для Левина основы
жизни и вместе с тем он с толпой, имя которой легион, руководящий общественным мнением чуждыми ему мыслями; этот озлобленный помещик, совершенно правый в своих рассуждениях, вымученных
жизнью, но неправый своим озлоблением к целому классу и самому лучшему классу России; собственное недовольство своею деятельностью и смутная надежда найти поправку всему этому — всё это сливалось в чувство
внутренней тревоги и ожидание близкого разрешения.
— Вы возродитесь, предсказываю вам, — сказал Сергей Иванович, чувствуя себя тронутым. — Избавление своих братьев от ига есть цель, достойная и смерти и
жизни. Дай вам Бог успеха внешнего, — и
внутреннего мира, — прибавил он и протянул руку.
В карете дремала в углу старушка, а у окна, видимо только что проснувшись, сидела молодая девушка, держась обеими руками за ленточки белого чепчика. Светлая и задумчивая, вся исполненная изящной и сложной
внутренней, чуждой Левину
жизни, она смотрела через него на зарю восхода.