— Лукавый старикашка, — сказал Веткин. — Он в К-ском полку какую штуку удрал. Завел роту в огромную лужу и велит ротному командовать: «Ложись!» Тот помялся, однако командует: «Ложись!» Солдаты растерялись, думают, что не расслышали. А генерал при нижних чинах давай пушить командира: «Как
ведете роту! Белоручки! Неженки! Если здесь в лужу боятся лечь, то как в военное время вы их подымете, если они под огнем неприятеля залягут куда-нибудь в ров? Не солдаты у вас, а бабы, и командир — баба! На абвахту!»
Неточные совпадения
Таким образом, офицерам даже некогда было серьезно относиться к своим обязанностям. Обыкновенно весь внутренний механизм
роты приводил в движение и регулировал фельдфебель; он же
вел всю канцелярскую отчетность и держал ротного командира незаметно, но крепко, в своих жилистых, многоопытных руках. На службу ротные ходили с таким же отвращением, как и субалтерн-офицеры, и «подтягивали фендриков» только для соблюдения престижа, а еще реже из властолюбивого самодурства.
— Да, вот подите, — начала она,
поведя рот легкой гримасой, — вы вон говорите: небольшого она стоит, а Лука Иваныч сколько времени мне обещал, и в одних разговорах время ушло. Тоже ведь сочинителем считается, нельзя сказать, чтобы совсем никакой получки не было…
Неточные совпадения
Голова разевала
рот и
поводила глазами; мало того: она громко и совершенно отчетливо произнесла: «Разорю!»
Очевидно, что когда эти две энергии встречаются, то из этого всегда происходит нечто весьма любопытное. Нет бунта, но и покорности настоящей нет. Есть что-то среднее, чему мы видали примеры при крепостном праве. Бывало, попадется барыне таракан в супе, призовет она повара и
велит того таракана съесть. Возьмет повар таракана в
рот, видимым образом жует его, а глотать не глотает. Точно так же было и с глуповцами: жевали они довольно, а глотать не глотали.
Возвращаясь усталый и голодный с охоты, Левин так определенно мечтал о пирожках, что, подходя к квартире, он уже слышал запах и вкус их во
рту, как Ласка чуяла дичь, и тотчас
велел Филиппу подать себе.
Она молча села в карету Алексея Александровича и молча выехала из толпы экипажей. Несмотря на всё, что он видел, Алексей Александрович всё-таки не позволял себе думать о настоящем положении своей жены. Он только видел внешние признаки. Он видел, что она
вела себя неприлично, и считал своим долгом сказать ей это. Но ему очень трудно было не сказать более, а сказать только это. Он открыл
рот, чтобы сказать ей, как она неприлично
вела себя, но невольно сказал совершенно другое.
Василий Иванович засмеялся и сел. Он очень походил лицом на своего сына, только лоб у него был ниже и уже, и
рот немного шире, и он беспрестанно двигался,
поводил плечами, точно платье ему под мышками резало, моргал, покашливал и шевелил пальцами, между тем как сын его отличался какою-то небрежною неподвижностию.