Певцы вдруг замолкают. Меркулов долго дожидается, чтобы они опять запели; ему нравится неопределенная грусть и жалость к самому себе, которую всегда
вызывают в нем печальные мотивы. Но солдаты лежат молча на животах, головами друг к другу: должно быть, заунывная песня и на них навеяла молчаливую тоску. Меркулов глубоко вздыхает, долго скребет под шинелью зачесавшуюся грудь, сделав при этом страдальческое лицо, и медленно отходит от певцов.
Неточные совпадения
Меркулов останавливается против них и тупо смотрит, как они едят. Вид сала
вызывает у него под языком острую слюну, но просить он не решается: все равно ему ответят отказом и хлесткой насмешкой. Однако он все-таки произносит срывающимся голосом,
в котором слышится почти просьба...
Он опять садится на то же самое место, между печкой и ружейной пирамидкой, и почти тотчас же мягко и нежно сжимает его виски дремота. «О чем? О чем я теперь? — спрашивает себя шепотом Меркулов, зная, что теперь
в его власти
вызвать перед глазами что-то очень приятное и знакомое. — Ах да! Деревня… речка… А ну-ка, ну-ка… Ну, пожалуйста, ну прошу тебя…»
Это была такая ничтожная подробность в громадной серии многотрудных его подвигов по сей части, что не
вызвала в нем даже потребности в стратегических соображениях, могущих обеспечить его походы на будущее время…
Холод ли, мрак ли, сырость ли, ветер ли, завывавший под окном и качавший деревья,
вызвали в нем какую-то упорную фантастическую наклонность и желание, — но ему все стали представляться цветы.
Неточные совпадения
В стогах не могло быть по пятидесяти возов, и, чтоб уличить мужиков, Левин велел сейчас же
вызвать возившие сено подводы, поднять один стог и перевезти
в сарай.
С вечера Константин Левин пошел
в контору, сделал распоряжение о работах и послал по деревням
вызвать на завтра косцов, с тем чтобы косить Калиновый луг, самый большой и лучший.
Воспоминание о том, как он принял, возвращаясь со скачек, ее признание
в неверности (то
в особенности, что он требовал от нее только внешнего приличия, а не
вызвал на дуэль), как раскаяние, мучало его.
— Ах, не слушал бы! — мрачно проговорил князь, вставая с кресла и как бы желая уйти, но останавливаясь
в дверях. — Законы есть, матушка, и если ты уж
вызвала меня на это, то я тебе скажу, кто виноват во всем: ты и ты, одна ты. Законы против таких молодчиков всегда были и есть! Да-с, если бы не было того, чего не должно было быть, я — старик, но я бы поставил его на барьер, этого франта. Да, а теперь и лечите, возите к себе этих шарлатанов.
Привычный жест крестного знамения
вызвал в душе ее целый ряд девичьих и детских воспоминаний, и вдруг мрак, покрывавший для нее всё, разорвался, и жизнь предстала ей на мгновение со всеми ее светлыми прошедшими радостями.