Неточные совпадения
В
конюшне стало совсем светло. Бородатый, старый, вонючий козел, живший между лошадей, подошел
к дверям, заложенным изнутри брусом, и заблеял, озираясь назад, на конюха. Васька, босой, чеша лохматую голову,
пошел отворять ему. Стояло холодноватое, синее, крепкое осеннее утро. Правильный четырехугольник отворенной двери тотчас же застлался теплым паром, повалившим из
конюшни. Аромат инея и опавшей листвы тонко потянул по стойлам.
Неточные совпадения
Переодевшись без торопливости (он никогда не торопился и не терял самообладания), Вронский велел ехать
к баракам. От бараков ему уже были видны море экипажей, пешеходов, солдат, окружавших гипподром, и кипящие народом беседки.
Шли, вероятно, вторые скачки, потому что в то время, как он входил в барак, он слышал звонок. Подходя
к конюшне, он встретился с белоногим рыжим Гладиатором Махотина, которого в оранжевой с синим попоне с кажущимися огромными, отороченными синим ушами вели на гипподром.
Левин сердито махнул рукой,
пошел к амбарам взглянуть овес и вернулся
к конюшне. Овес еще не испортился. Но рабочие пересыпали его лопатами, тогда как можно было спустить его прямо в нижний амбар, и, распорядившись этим и оторвав отсюда двух рабочих для посева клевера, Левин успокоился от досады на приказчика. Да и день был так хорош, что нельзя было сердиться.
Мы вошли в
конюшню. Несколько белых шавок поднялось с сена и подбежало
к нам, виляя хвостами; длиннобородый и старый козел с неудовольствием отошел в сторону; три конюха, в крепких, но засаленных тулупах, молча нам поклонились. Направо и налево, в искусственно возвышенных стойлах, стояло около тридцати лошадей, выхоленных и вычищенных на
славу. По перекладинам перелетывали и ворковали голуби.
Двор был пустынен по-прежнему. Обнесенный кругом частоколом, он придавал усадьбе характер острога. С одного краю, в некотором отдалении от дома, виднелись хозяйственные постройки:
конюшни, скотный двор, людские и проч., но и там не слышно было никакого движения, потому что скот был в стаде, а дворовые на барщине. Только вдали, за службами, бежал по направлению
к полю во всю прыть мальчишка, которого, вероятно,
послали на сенокос за прислугой.
Но я, как только проснулся, вспомнил про наших лошадей и про Алемпия, и потому прежде, чем
идти в столовую, побежал
к конюшням. Алемпий, по обыкновению, сидел на столбике у
конюшни и покуривал из носогрейки. Мне показалось, что он за ночь сделался как будто толще.