Неточные совпадения
Дневная репетиция окончена. Друг мой, клоун Танти Джеретти, зовет меня к себе на завтрак: сегодня у него
великолепная маньифика — «минестра» по-неаполитански. Я испрашиваю позволения прихватить по дороге оплетенную маисовой соломой бутылочку кианти. Живет Танти (уменьшительное от Константин) в двух шагах от цирка Чинизелли, в однооконном номерке дешевой гостиницы.
Семья его маленькая: он и жена Эрнестина Эрнестовна — «грациозная наездница», она же танцует в первой паре циркового кордебалета.
Неточные совпадения
Дождь хлынул около
семи часов утра. Его не было недели три, он явился с молниями, громом, воющим ветром и повел себя, как запоздавший гость, который, чувствуя свою вину, торопится быть любезным со всеми и сразу обнаруживает все лучшее свое. Он усердно мыл железные крыши флигеля и дома, мыл запыленные деревья, заставляя их шелково шуметь, обильно поливал иссохшую землю и вдруг освободил небо для
великолепного солнца.
У этого профессора было две дочери, лет двадцати
семи, коренастые такие — Бог с ними — носы такие
великолепные, кудри в завитках и глаза бледно-голубые, а руки красные с белыми ногтями.
Сезон закончили с адресом Григорьеву от публики и подарками кое-кому из актеров. Григорьев с
семьей, Казаковы и Львов-Дитю, который вынес Сонечку на руках в экипаж, выехали вечером, а мы, чтобы не обращать на себя внимания жителей, отправились в ночь до солнечного восхода. Не хотели разочаровать публику, еще вчера любовавшуюся блестящими грандами, лордами, маркизами и рыцарями, еще вчера поднесшую десятирублевый серебряный портсигар с надписью: «
Великолепному Н. П. Изорину от благодарного Моршанска».
Кулыгин. А затем вечер проведем у директора. Несмотря на свое болезненное состояние, этот человек старается прежде всего быть общественным. Превосходная, светлая личность.
Великолепный человек. Вчера, после совета, он мне говорит: «Устал, Федор Ильич! Устал!» (Смотрит на стенные часы, потом на свои.) Ваши часы спешат на
семь минут. Да, говорит, устал!
Я насчитал около двенадцати оборотов, длиной каждый от пяти до
семи шагов, после чего должен был с болью закрыть глаза, — так сверкал этот
великолепный трос, чистый, как утренний свет, с жаркими бесцветными точками по месту игры лучей.