— Владислав Стабровский любит тебя, он тебе пара, я стар,
гляжу в гроб… Мое желание, мое лучшее утешение в последние дни моей жизни было бы видеть вас мужем и женою… Все имение мое завещаю вам с тем, чтобы вы приняли мою фамилию.
В былое время, мощный телом и духом, я потягался бы с гордым бароном и жестоким отцом. Но теперь
гляжу в гроб, мщение мое уступило привязанности к моему воспитаннику; убежден также, что Антонио, узнав о своем рождении, сам не захочет неволею в сынки и наследники, и я радовался, что попыткою у отца его очистил несколько свою совесть, исполнил желание матери и приобрел, как бы во второй раз, своего Антонио. Все мы вошли в круг прежних своих надежд, обязанностей и назначения.
И он указал на невысокую фигуру в легком пальто и в соломенной шляпе. Я согласился, и мой случайный сожитель отправился за мной. Отпирая у своей двери висячий замочек, я всякий раз, хочешь не хочешь, должен был смотреть на картину, висевшую у самого косяка на уровне моего лица. Эта картина с заглавием «Размышление о смерти» изображала коленопреклоненного монаха, который
глядел в гроб и на лежавший в нем скелет; за спиной монаха стоял другой скелет, покрупнее и с косою.
Неточные совпадения
На желтой крышке больничного
гроба лежали два листа пальмы латании и еще какие-то ветки комнатных цветов; Алина — монументальная,
в шубе,
в тяжелой шали на плечах — шла, упираясь подбородком
в грудь; ветер трепал ее каштановые волосы; она часто, резким жестом руки касалась
гроба, точно толкая его вперед, и, спотыкаясь о камни мостовой, толкала Макарова; он шагал,
глядя вверх и вдаль, его ботинки стучали по камням особенно отчетливо.
— Ты проводи ее до церкви, — попросила Варвара,
глядя на широкий
гроб в санях, отирая щеки платком.
— Да как же, батюшка, Илья Ильич, быть-то мне? Сами рассудите: и так жизнь-то моя горька, я
в гроб гляжу…
Алеша
глядел с полминуты на
гроб, на закрытого, недвижимого, протянутого
в гробу мертвеца, с иконой на груди и с куколем с восьмиконечным крестом на голове.
Старый инвалид высоко поднял бревно шлагбаума, из окон тюрьмы
глядели бледные лица арестантов, хорошо знавших этого человека, лежавшего
в гробу с бледным лицом и
в мундире…