Неточные совпадения
Поручик, юный годами и опытностью, хотя и знал, что у русских мужиков есть обычай встречать с хлебом и солью, однако полагал, что это делается не более как для проформы, вроде того, как подчиненные являются иногда к начальству с ничего не значащими и ничего не выражающими рапортами; а теперь, в настоящих обстоятельствах, присутствие этого стола с этими стариками показалось ему даже, в некотором смысле, дерзостью: помилуйте, тут люди намереваются одной собственной
особой, одним своим появлением задать этому мужичью доброго трепету, а тут вдруг, вовсе уж и без малейших признаков какого бы то ни было
страха, выходят прямо перед ним, лицом к лицу, два какие-то человека, да еще со своими поднесениями!
После столь энергического приступа к делу поручику показалось, что он уже достаточно задал предварительного
страху и что теперь мужики будут чувствовать к его
особе достодолжное уважение.
Я все это так подробно описываю, потому что оно произвело на меня впечатление
особого страха. — Mais c'est un bouge! [Но это же трущобы! (фр.).] — прошептала я, озираясь во все стороны.
Неточные совпадения
Родион Антоныч хочет взлететь, но никак не может подняться, открывает со
страху глаза и вскрикивает: вместо Зареза над ним стоит та
особа, о которой писал Загнеткин, а в сторонке покатывается со смеху Тетюев.
— Оставьте, оставьте, не надо. Нехорошо так говорить. Что может быть хуже заочного, безответственного глумления. Нащекина умная, добрая и достойная
особа. Не виновата же она в том, что ей приходится строго исполнять все параграфы нашего институтского, полумонастырского устава. И мне тем более хочется заступиться за нее, что над ней так жестоко смеется… — она замолкает на минуту, точно в нерешительности, и вдруг говорит: — смеется мой рыцарь без
страха и упрека.
Начинают просто, без
особых возгласов, но зато первые перескакивают через главное препятствие, не задумавшись, без
страха, идя прямо на все ножи, — и все бросаются за ними и идут слепо, идут до самой последней стены, где обыкновенно и кладут свои головы.
Наружность его не обещала ничего важного; но
страх, с которым смотрели на него все окружающие, и имя, произносимое вполголоса почти всеми, тотчас надоумили Киршу, что он видит в сей почтенной
особе хозяина пчельника, где жизнь его висела на волоске.
Боялся не он — боялось его молодое, крепкое, сильное тело, которое не удавалось обмануть ни гимнастикой немца Мюллера, ни холодными обтираниями. И чем крепче, чем свежее оно становилось после холодной воды, тем острее и невыносимее делались ощущения мгновенного
страха. И именно в те минуты, когда на воле он ощущал
особый подъем жизнерадостности и силы, утром, после крепкого сна и физических упражнений, — тут появлялся этот острый, как бы чужой
страх. Он заметил это и подумал: