Неточные совпадения
— Значит, вы мне не
верите? — спокойно спросил
генерал.
— Любезные мои, такого закона, про какой вы говорите, нет и никогда не бывало, да и быть не может, и тот, кто сказал вам про него, — тот, значит, обманщик и смутитель! Вы этому не
верьте! Я вам говорю, что такого закона нет! — убеждал
генерал переговорщиков.
Мужики же в ответ им говорили, что пущай
генерал покажет им свою особую грамоту за царевой печатью, тогда ему
поверят, что он точно послан от начальства, а не от арб, а адъютанту на все его доводы возражали, что по их мужицкому разуму прежняя барщина и личный труд, к какому их теперь обязывают, выходит все одно и то же.
А в толпе все рос и крепчал гул да говор… волнение снова начиналось, и все больше, все сильнее. Увещания священника, исправника и предводителя не увенчались ни малейшим успехом, и они возвратились с донесением, что мужики за бунтовщиков себя не признают, зачинщиков между собою не находят и упорно стоят на своем, чтобы сняли с них барщину и прочли настоящую волю, и что до тех пор они не
поверят в миссию
генерала, пока тот не объявит им самолично эту «заправскую волю за золотою строчкою».
Неточные совпадения
— Не
верьте этому. —
Генерал помолчал. — Это не для занятий. А так, беспокойство одно.
Вот что рассказывал Давыдову
генерал Чеченский: «Вы знаете, что я умею ценить мужество, а потому вы
поверите моим словам.
— Мне наш окружный
генерал чаем однажды похвастался, — сообщает Любягин, — ему один батальонный командир цибик в презент прислал. Так
поверите ли, седой весь!
Генерал-губернатор, начальник острова в окружные начальники не
верили в производительность труда сахалинских земледельцев; для них уже не подлежало сомнению, что попытка приурочить труд ссыльных к сельскому хозяйству потерпела полную неудачу и что продолжать настаивать на том, чтобы колония во что бы ни стало была сельскохозяйственной, значило тратить непроизводительно казенные деньги и подвергать людей напрасным мучениям.
— Это… это генерала-с. Действительно не пускал, и ему к вам не стать. Я, князь, человека этого глубоко уважаю; это… это великий человек-с; вы не
верите? Ну, вот увидите, а все-таки… лучше бы, сиятельнейший князь, вам не принимать его у себя-с.