— Повторяю вам, я не отказываюсь от дела! — тихо сказал Бейгуш. — Но, господа, как знать чужое сердце и как судить его!.. Берите от меня все, что я могу дать, но оставьте же мне хоть один маленький уголок моей личной, исключительно мне принадлежащей жизни! Неужели ж от этого может сколько-нибудь пострадать дело моей родины? Я не герой, а простой работник… Перемените на шахматной доске две рядом стоящие
пешки, поставьте одну на место другой — разве от этого ваша игра хоть сколько-нибудь изменится?
— Слишком много скромности с вашей стороны, господин поручик! — не без едкости заметил Чарыковский. — Вы не
пешка, а офицер, и потому на шахматной доске имеете свои особые ходы. Впрочем… как вам угодно!