Неточные совпадения
Дальнейшая нить размышлений молодого
человека была прервана окриком арестантского старосты. Партия зашевелилась, и Семенов посадил Мишу
на телегу рядом с матерью. Сам он
на мгновение остановился и
посмотрел в том направлении, где виднелась фигура Бесприютного. Казалось, фигура эта вновь вызвала в его голове новую нить размышлений.
Но,
смотря на Бесприютного, трудно было решить — что это за
человек, кем был он раньше, пока не надел серого халата.
За несколько дней до описываемого случая молодой
человек попросил принести чемодан. Федор принес и отошел было, как всегда, пока молодой
человек разбирался, но, оглянувшись как-то, староста увидал, что Семенов открыл одну из крышек и стал разбирать книги. Вынув одну из них, он закрыл чемодан и лег с книжкой
на нарах. Федор
посмотрел несколько секунд будто в нерешительности, потом подошел к Семенову и сказал...
Молодой
человек смотрел теперь
на труд мыслителя с особенной точки зрения; он хотел представить себе, что может почерпнуть из него
человек, незнакомый со специальной историей человеческой мысли, и он метался беспокойно, боясь, не дал ли он просившему камень вместо хлеба. Эта работа внимания и воображения утомила Семенова. Голова его отяжелела, тусклый свет огарка стал расплываться в глазах, темная фигура маячила точно в тумане.
Много ли времени прошло таким образом, сказать было бы трудно, но вдруг молодой
человек встрепенулся, и его дремоты мгновенно как не бывало. Прямо против него
на нарах сидел Федор, по-прежнему опутанный веревками, но теперь его глаза
смотрели сознательно.
Молодой
человек посмотрел им вслед и затем, улегшись
на нары, выглянул в окно.
На дворе было темно. Две фигуры медленно ходили взад и вперед, о чем-то разговаривая. Семенов не слышал слов, и только грудной голос Бесприютного долетал до его слуха. Казалось, бродяга жаловался
на что-то, изливая перед стариком наболевшую душу. Временами среди этой речи дребезжали старческие ответы, в которых молодому
человеку слышалась неизменная безнадежная формула смирения перед судьбой.
И долго сидел этот
человек, опустив голову и не шевелясь, и молодой
человек, крепко прижавшись горячей головой к холодному железу решеток,
смотрел на него и думал.
Свежее дуновение утра коснулось также и неподвижной фигуры сидевшего
на крыльце
человека. Бесприютный вздрогнул от холода, пробежавшего по спине, повел плечами и поднял голову. Затуманенным взглядом он
посмотрел на небо.
Она сказала с ним несколько слов, даже спокойно улыбнулась на его шутку о выборах, которые он назвал «наш парламент». (Надо было улыбнуться, чтобы показать, что она поняла шутку.) Но тотчас же она отвернулась к княгине Марье Борисовне и ни разу не взглянула на него, пока он не встал прощаясь; тут она посмотрела на него, но, очевидно, только потому, что неучтиво не
смотреть на человека, когда он кланяется.
— Как мир, — согласился Безбедов, усмехаясь. — Как цивилизация, — добавил он, подмигнув фарфоровым глазом. — Ведь цивилизация и родит анархистов. Вожди цивилизации — или как их там? —
смотрят на людей, как на стадо баранов, а я — баран для себя и не хочу быть зарезанным для цивилизации, зажаренным под соусом какой-нибудь философии.
— Оставим, — сказал Версилов, странно посмотрев на меня (именно так, как
смотрят на человека непонимающего и неугадывающего), — кто знает, что у них там есть, и кто может знать, что с ними будет? Я не про то: я слышал, ты завтра хотел бы выйти. Не зайдешь ли к князю Сергею Петровичу?
Вера в человека, в его творческую свободу и творческую мощь возможна лишь для религиозного сознания, а никогда не для позитивистического сознания, которое
смотрит на человека, как на рефлекс материальной среды, природной и социальной.
Неточные совпадения
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет
на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые
люди; это с их стороны хорошая черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь!
Посмотрим, кто кого!
Осип. Да, хорошее. Вот уж
на что я, крепостной
человек, но и то
смотрит, чтобы и мне было хорошо. Ей-богу! Бывало, заедем куда-нибудь: «Что, Осип, хорошо тебя угостили?» — «Плохо, ваше высокоблагородие!» — «Э, — говорит, — это, Осип, нехороший хозяин. Ты, говорит, напомни мне, как приеду». — «А, — думаю себе (махнув рукою), — бог с ним! я
человек простой».
Стародум. И не дивлюся: он должен привести в трепет добродетельную душу. Я еще той веры, что
человек не может быть и развращен столько, чтоб мог спокойно
смотреть на то, что видим.
—
Смотрел я однажды у пруда
на лягушек, — говорил он, — и был смущен диаволом. И начал себя бездельным обычаем спрашивать, точно ли один
человек обладает душою, и нет ли таковой у гадов земных! И, взяв лягушку, исследовал. И по исследовании нашел: точно; душа есть и у лягушки, токмо малая видом и не бессмертная.
Из всех этих упоминовений явствует, что Двоекуров был
человек передовой и
смотрел на свои обязанности более нежели серьезно.