Неточные совпадения
Ледоход затягивался, и люди жили таким образом вторую неделю.
Огонь освещал
угрюмые, истомленные лица ямщиков. Лошади фыркали под каменными стенами огромной землянки. Порой, когда костер вспыхивал ярче, вверху появлялись то кусок нависшей скалы, то группа лиственниц… Появлялись, стояли мгновение в вышине, как будто готовые обрушиться, и опять исчезали…
И тихо взвился к небу, как красный стяг, багровый, дымный, косматый,
угрюмый огонь, медленно свирепея и наливаясь гневом, покрутился над крышей, заглянул, перегнувшись, на эту сторону — и дико зашумел, завыл, затрещал, раздирая балки. И много ли прошло минут, — а уж не стало ночи, и далеко под горою появилась целая деревня, большое село с молчаливою церковью; и красным полотнищем пала дорога с тарахтящими телегами.
Но через восемь суток Алексей встал, влажно покашливая, харкая кровью; он начал часто ходить в баню, парился, пил водку с перцем; в глазах его загорелся тёмный
угрюмый огонь, это сделало их ещё более красивыми. Он не хотел сказать, кто избил его, но Ерданская узнала, что бил Степан Барский, двое пожарных и мордвин, дворник Воропонова. Когда Артамонов спросил Алексея: так ли это? — тот ответил:
Неточные совпадения
— Казар-р-мы! — в свою очередь, словно эхо, вторил
угрюмый прохвост и произносил при этом такую несосветимую клятву, что начальство чувствовало себя как бы опаленным каким-то таинственным
огнем…
Он ожидал увидеть глаза черные, строгие или по крайней мере
угрюмые, а при таких почти бесцветных глазах борода ротмистра казалась крашеной и как будто увеличивала благодушие его, опрощала все окружающее. За спиною ротмистра, выше головы его, на черном треугольнике — бородатое, широкое лицо Александра Третьего, над узенькой, оклеенной обоями дверью — большая фотография лысого, усатого человека в орденах, на столе, прижимая бумаги Клима, — толстая книга Сенкевича «
Огнем и мечом».
Преобладал раздражающий своей яркостью красный цвет; силу его еще более разжигала безличная податливость белого, а
угрюмые синие полосы не могли смягчить ослепляющий
огонь красного.
Солнце жаркими лучами // Грудь Кавказа целовало, // И под страстными
огнями // Все цвело и ликовало. // Лишь старик Казбек
угрюмый // Этой ласке не поддался // И один с своею думой // Под снегами оставался. // Из-за ласки лицемерной // Не хотел менять одежды // И сменить свой холод верный // На весенние надежды.
Что за странный отблеск детской радости, милого, чистого удовольствия сиял на этих изборожденных, клейменых лбах и щеках, в этих взглядах людей, доселе мрачных и
угрюмых, в этих глазах, сверкавших иногда страшным
огнем!