Передонов оттолкнул Володина. Володин грузно свалился на пол. Он хрипел, двигался ногами и скоро умер. Открытые глаза его стеклянели, уставленные прямо вверх. Кот вышел из
соседней горницы, нюхал кровь и злобно мяукал. Варвара стояла как оцепенелая. На шум прибежала Клавдия.
Сняв сапоги, в одних чулках Марко Данилыч всю ночь проходил взад и вперед по
соседней горнице, чутко прислушиваясь к тяжелому, прерывистому дыханью дочери и при каждом малейшем шорохе заглядывая в щель недотво́ренной двери.
Время, казалось, тянулось томительно долго. Наконец в
соседней горнице послышались торопливые шаги. Антиповна бросилась к двери и отворила ее. В опочивальню вошел Ермак Тимофеевич, бледный, встревоженный. Он как бы не замечал никого, остановился у постели Ксении Яковлевны и с немым ужасом уставился на бесчувственную девушку.
Неточные совпадения
В образной слушают всенощную господа, в
соседней комнате, в коридоре и в девичьей — дворовые; в палисаднике прислушивается к богослужению небольшая толпа, преимущественно ребятишки, которым не нашлось места в
горнице.
Дело в том, что по обеим сторонам коридора были расположены
горницы, из которых каждая имела свой особый ход и образовала род кельи, не имевшей с
соседнею комнатой иного сообщения, как через коридор.
Долго ходил взад и вперед Патап Максимыч. Мерный топот босых ног его раздавался по
горнице и в
соседней боковушке. Аксинья Захаровна проснулась, осторожно отворила дверь и, при свете горевшей у икон лампады, увидела ходившего мужа. В красной рубахе, весь багровый, с распаленными глазами и всклоченными волосами, страшен он ей показался. Хотела спрятаться, но Патап Максимыч заметил жену.
Однажды в сумерки, когда Аксинья Захаровна, набродившись досыта, приустала и легла в боковуше посумерничать, Настя вышла из душной, прокуренной ладаном моленной в большую
горницу и там, стóя у окна, глядела на догоравшую в небе зарю. Было тихо, как в могиле, только из
соседней комнаты раздавались мерные удары маятника.
В первой
горнице — кунацкой, — было совершенно темно, даже на близком расстоянии нельзя было различить предметов. Небольшое окошко с разноцветными стеклами скрывал ковер, и лунные лучи не могли пробиться в саклю. Зато в
соседней комнате виднелся свет, проникавший в кунацкую из-под толстого персидского ковра, служившего дверью.