Неточные совпадения
У
мельника стало от той жидовской молитвы что-то сумно на душе, — и жутко, и жалко. Он переглянулся с наймитом, которому тоже слышно было жужжание из-за корчемной двери, и
сказал...
— Вот так штука! —
сказал мельник в раздумьи и со страхом поглядел на небо, с которого месяц действительно светил изо всей мочи. Небо было чисто, и только между луною и лесом, что чернелся вдали за речкой, проворно летело небольшое облачко, как темная пушинка. Облако, как облако, но вот что показалось
мельнику немного странно: кажись, и ветру нет, и лист на кустах стоит — не шелохнется, как заколдованный, а облако летит, как птица и прямо к городу.
— А поглядите-ка, что я вам покажу, —
сказал мельник наймиту.
— Прощайте-ка, —
сказал поэтому
мельник.
— Ну-ну! —
сказал мельник, отходя. — Подумаешь, важную работу делает… Да и подлый же какой-то парубок, как чмокает, даже человеку стало как будто завидно. Распустился народ!
— Ну, девка! —
сказал мельник, опасливо закрывая лицо ладонью, как бы в самом деле не засветила кулаком. — Я вижу, с тобой умному человеку и говорить нельзя. Ступай, посылай сюда мать!
— Вот же таки за чужими и пошел, — задорно
сказала Галя, взявшись в боки и наступая на
мельника, — не за своими же!
— Фу, скаженная [Сумасшедшая.] девка! —
сказал тут
мельник, отступивши еще шага на два. — Ей-богу, такой скаженной девки во всем селе не сыщется. Да не то что в селе, а во всей губернии. Ну, подумай ты, какое слово
сказала! Да не будь вот тут одна твоя мать, что, пожалуй, и не пойдет в свидетели, так я бы тебя в суд потянул за бесчестье! Эй, одумайся ты хоть немного, девка!
— От так! —
сказал мельник, чуть-чуть растерявшись, а все-таки довольный. Чего б это я кидался на людей. Не лаялась бы, так нечего бы и плакать.
— А мне что? —
сказал мельник. — Мне от нее ни горечи, ни услады не нужно, потому что я вам не ровня. Мне мои деньги подай, старая, то я на вашу хату и глядеть не стану.
— А как же мне быть? —
сказал мельник. — Ты, старая, этих дел не понимаешь: у богатого человека расход большой. Вот я жиду должен, так отдаю, — отдавайте и вы мне.
А надо вам
сказать, что наш
мельник уже давно узнал, кого это приволок из города жидовский Хапун. А узнавши — обрадовался и повеселел: «А слава ж тебе, господи, —
сказал он про себя, — таки это не кто иной, только наш ново-каменский шинкарь! Ну, что-то будет дальше, а только кажется мне так, что в это дело мне мешаться не следует, потому что две собаки грызутся, третьей приставать незачем… Опять же моя хата с краю, я ничего не знаю… А если б меня тут не было!.. Не обязан же я жида караулить…»
— А вы почем знаете? — огрызнулся еврей и продолжал голосить, обращаясь уже прямо к
мельнику: — Пан
мельник, ой, пан
мельник! Серебряный, золотой, бриллиантовый! Пожалуйста, выйдите сюда на одну, самую коротенькую секунду и
скажите только три слова, три самых маленьких слова. Я бы вам за это подарил половину долга.
«Весь будет мой!» —
сказало что-то в голове у
мельника.
—
Скажите вы мне на милость, и что это у вас за мода — хватать непременно бедного жида… Почему вы не возьмете себе лучше хорошего гоя. Вот тут живет недалеко отличный
мельник.
— Ой, моя Сурке, Шлемка, Ителе, Мовше! Ой! господин
мельник, господин
мельник, пожалуйста заступитесь,
скажите три слова! Я ж вижу вас, вот вы стоите тут под явором. Пожалейте бедного жида, ведь и жид тоже имеет живую душу.
Подсыпка посмотрел на
мельника, вылупивши глаза, потом покачал головою, щелкнул языком и
сказал...
Тут только
мельник заметил, что подсыпку плохо держат ноги и что парубки опять подбили ему левый глаз. Харя была у этого подсыпки,
сказать правду, такая паскудная, что всякому человеку, при взгляде на нее, хотелось непременно плюнуть. А поди ты: до девчат был самый проворный человек, и не раз-таки парни делали на него облаву и бивали до полусмерти… Что бивали, это, конечно, еще не большое диво, а то чудно, что было-таки за что бить!
— Вот что, Гаврилушко, —
сказал все-таки
мельник ласковым голосом, — поди ляг со мною. Когда человек видел такое, что я видел, так что-то бывает страшно.
— Гаврило, —
сказал мельник, — эй, Гаврило!
— Ну, что
скажешь? — спросил у него
мельник.
Не стал уже теперь
мельника словами гвоздить, а сгреб в обе руки картуз и, выслушавши, что ему
сказал Филипп, ответил умненько...
— То-то вот и оно. А как тут оженишься, когда дело не выходит, с какой стороны за него ни ухватись? Я уж
скажу тебе правду: как был я еще не
мельник, а только подсыпка, то любился тут на селе с Галей вдовиной, может знаешь… И если б дядько не утоп, то был бы я уже женатый. А теперь сам ты рассуди: ведь я ей не ровня.
«Вот, подлый, как все верно
сказал! — подумал
мельник. — Что-то
скажет дальше?»
Хотелось
мельнику охватить девичий стан да показать ей сейчас, зачем стучал, и даже, правду
сказать, уже пододвинулся он бочком к Гале, да вспомнил, что еще надо Харьковы слова высказать, и говорит...
— Вот еще! —
сказал мельник. — Разве же у меня на мельнице нет подсыпки? А Гаврило… чем тебе не подсыпка? Что маленько дурень, это правда, так нам это, Галечко, еще лучше, я тебе по правде
скажу.
— Цур тобi, пек тобi [«Цур тобi, пек тобi» — заклинание.], —
сказал мельник и, подняв глаза, увидел, что это не в воде, а по воздуху летит что-то прямо к мельнице.
— Ну, как же вам и
сказать, что не бились, когда мы бились вот здесь, на этом самом месте. Может, вы не помните, о чем, так я сейчас припомню. Вы говорите: жиды берут проценты, жиды спаивают народ, жиды жалеют своих, а чужих не жалеют… Ну, может, вы этого не говорили, а я, может, вам не ответил на это: вот тут стоит
мельник за явором. Если б он жалел жида, то крикнул бы вам...
«Вот как угадал, подлый!» — подумал про себя
мельник, а чорт
сказал...
— А еще я говорю: нам чужие желают, чтоб нас черти взяли, это правда… А как вы думаете, если б здесь сейчас были наши жидки да увидели, что вы со мной хотите делать, — какой бы они тут гевалт подняли, а? А об
мельнике через год, кого ни спросите, свои братья
скажут: а пусть его чорт унесет… Три!
Тут только
мельник в первый раз заметил, какой Гаврило стал за год оборванный и несчастный. А все оттого, что у хозяина заработает, у хозяина и пропьет; денег от
мельника давно уже не видал, а все забирал водкой. Подошел подсыпка вплоть к самому чорту, уперся сразу обеими ногами в гать и
сказал...
— Сейчас, сейчас уйду, добрый человек. Только
скажи еще: а что ты себе подумал бы, когда бы здешнего
мельника чорт забрал, как и Янкеля?..
— Кто это тебе
сказал?.. Да я у тебя в костях и то все вижу… А что спросил, так это так себе, на всякий случай. Так ты говоришь: какой человек
мельник?
— Ты, я вижу, любишь морочить, а мне некогда.
Скажи попросту: хороший
мельник человек или плохой?
«Вот так, вот-таки так его, —
сказал про себя
мельник и даже подпрыгнул от радости. — Я не я буду, когда у него чорт через полчаса не станет глупее овцы! Я на крылосе читаю, что никто слова не поймет… так оттого, что скоро. А он вот и тихо говорит, а поди пойми, что
сказал…»
— Ну, вот что.
Скажи мне: кто был лучше — Янкель-шинкарь или
мельник?
— Вот так бы и говорил сразу, а то не люблю таких людей, что подле самого мосту ищут броду. Иному человеку лучше десять верст исколесить проселками, чем одну версту прямою дорогой. Вот и я тебе сейчас все толком, по пунктам, как говорится,
скажу: у Янкеля был шинок, а у
мельника — два.
Ну, одним словом
сказать, было тут много дива, как стал
мельник рассказывать все, что с ним случилось. А между тем против хаты, на улице, уже и народ начал набираться, да заглядывать в окна, да судачить...
Если
сказать — брехня, так не такой
мельник человек, чтобы брехать.
Э, лучше уж, я думаю, и не разбирать этого дела. Было оно там или не было, а только вот что я вам от себя уже
скажу: может, есть у вас где-нибудь знакомый
мельник или хоть не
мельник, да такой человек, у которого два шинка… Да еще, может, жидов ругает, а сам обдирает людей, как липку, — так прочитайте вы тому своему знакомому вот этот рассказ. Уж я вам поручусь, дело пробованное, бросить он, может, своего дела не бросит, — ну, а вам чарку водки поднесет и хоть на этот раз водой ее не разбавит.
Ну, а есть и такие люди (это тоже дело виданное), что как выслушают эту историю, так и начнут лаяться на тебя, как собаки. Так я таким
скажу вот что: лайтесь себе, сколько охота, а только я вам посоветую по правде, берегитесь, как бы не случилось чего с вами, как с
мельником.