Неточные совпадения
Вся жизнь серых пассажиров парохода проходит на виду, за этою решеткой. Стоит ли над морем яркое тропическое солнце, свистит ли ветер, скрипят и гнутся снасти, ударит ли волной непогода, разыграется ли грозная буря и пароход весь застонет под
ударами шторма, — здесь, все так же взаперти, прислушиваются к завыванию ветра
сотни людей, которым нет дела до того, что происходит там, наверху, и куда несется их плавучая тюрьма.
И такое предположение о происхождении отчаянных тем более справедливо, что сами отчаянные изредка называли себя «закалами» или «закаленными» — термин, как свидетельствуют мемуары николаевских майоров, возникший в корпусах именно в первой половине прошлого столетия, в эпоху знаменитых суббот, когда героем считался тот, кто «назло начальству» без малейшего стона выдерживал
сотни ударов.
Неточные совпадения
Раздалось несколько шлепков, похожих на
удары палками по воде, и тотчас
сотни голосов яростно и густо заревели; рев этот был еще незнаком Самгину, стихийно силен, он как бы исходил из открытых дверей церкви, со дворов, от стен домов, из-под земли.
Я решился писать; но одно воспоминание вызывало
сотни других, все старое, полузабытое воскресало — отроческие мечты, юношеские надежды, удаль молодости, тюрьма и ссылка [Рассказ о «Тюрьме и ссылке» составляет вторую часть записок. В нем всего меньше речь обо мне, он мне показался именно потому занимательнее для публики. (Прим. А. И. Герцена.)] — эти ранние несчастия, не оставившие никакой горечи на душе, пронесшиеся, как вешние грозы, освежая и укрепляя своими
ударами молодую жизнь.
Я решился писать; но одно воспоминание вызывало
сотни других; все старое, полузабытое воскресало: отроческие мечты, юношеские надежды, удаль молодости, тюрьма и ссылка — эти ранние несчастия, не оставившие никакой горечи на душе, пронесшиеся, как вешние грозы, освежая и укрепляя своими
ударами молодую жизнь».
Его убийца хладнокровно // Навел
удар… спасенья нет: // Пустое сердце бьется ровно, // В руке не дрогнул пистолет. // И что за диво?.. Издалёка, // Подобный
сотням беглецов, // На ловлю счастья и чинов // Заброшен к нам по воле рока. // Смеясь, он дерзко презирал // Земли чужой язык и нравы; // Не мог щадить он нашей славы, // Не мог понять в сей миг кровавый, // На что он руку поднимал!..
На третьи сутки после их прихода, в самую полночь, послышался неожиданно страшный треск, сопровождаемый
ударами, как будто тысячи исполинских молотов заколотили разом в берега и ледяную поверхность реки; треск этот, весьма похожий на то, как будто разрушилось вдруг несколько
сотен изб, мгновенно сменился глухим, постепенно возвышающимся гулом, который заходил посреди ночи, подобно освирепелому ветру, ломающему на пути своем столетние дубы, срывающему кровли.