Певец // Святому братству сей фиал // От верных братий круга! // Блажен, кому
Создатель дал // Усладу жизни, друга; // С ним счастье вдвое; в скорбный час // Он сердцу утешенье; // Он наша совесть; он для нас // Второе Провиденье. // О! будь же, други, святость уз // Закон наш под шатрами; // Написан кровью наш союз: // И жить и пасть друзьями.
Неточные совпадения
Который же из двух? // «Ах! батюшка, сон в руку!» // И говорит мне это вслух! // Ну, виноват! Какого ж
дал я крюку! // Молчалин давеча в сомненье ввел меня. // Теперь… да в полмя из огня: // Тот нищий, этот франт-приятель; // Отъявлен мотом, сорванцом; // Что за комиссия,
создатель, // Быть взрослой дочери отцом! —
Эти отдельные эпизоды, вырванные из очень большой репортерской работы в «Московском листке», могут, как мне думается,
дать некоторое представление и о репортаже того времени, и о Н.И. Пастухове —
создателе газеты, которая читалась и в гостиных, и в кабинетах, и в трактирах, и на рынках, и в многочисленных торговых рядах и линиях.
— Ничего, ничего, брат… — продолжал о. Христофор. — Бога призывай… Ломоносов так же вот с рыбарями ехал, однако из него вышел человек на всю Европу. Умственность, воспринимаемая с верой,
дает плоды, богу угодные. Как сказано в молитве?
Создателю во славу, родителям же нашим на утешение, церкви и отечеству на пользу… Так-то.
Не отдавай напрасно жизнь тоске и возврати талант сребра, который
дал тебе
создатель.
— Так уничтожаю последний остаток признательности… боже! боже! я невиновна… ты, ты сам
дал мне вольную душу, а он хотел сделать меня рабой, своей рабой!.. невозможно! невозможно женщине любить за такое благодеяние… терпеть, страдать я согласна… но не требуй более; боже! если б ты теперь мне приказал почитать его своим благодетелем — я и тебя перестала бы любить!.. моя жизнь, моя судьба принадлежат тебе,
создатель, и кому ты хочешь — но сердце в моей власти!..