Полюбовавшись, Бульба пробирался далее по
тесной улице, которая была загромождена мастеровыми, тут же отправлявшими ремесло свое, и людьми всех наций, наполнявшими это предместие Сечи, которое было похоже на ярмарку и которое одевало и кормило Сечь, умевшую только гулять да палить из ружей.
Здесь — все другое, все фантастически изменилось, даже
тесные улицы стали неузнаваемы, и непонятно было, как могут они вмещать это мощное тело бесконечной, густейшей толпы? Несмотря на холод октябрьского дня, на злые прыжки ветра с крыш домов, которые как будто сделались ниже, меньше, — кое-где форточки, даже окна были открыты, из них вырывались, трепетали над толпой красные куски материи.
Не правда ли, не те ли самые чувства мгновенно обхватят вас в вихре сельской ярмарки, когда весь народ срастается в одно огромное чудовище и шевелится всем своим туловищем на площади и по
тесным улицам, кричит, гогочет, гремит?
Опустели дома, и всё народонаселение Уфы, в день похорон, составило одну
тесную улицу от Успения божией матери до кладбища.
Тускло блестит медь желтым, мертвым огнем, люди, опоясанные ею, кажутся чудовищно странными; инструменты из дерева торчат, как хоботы, — группа музыкантов, точно голова огромного черного змея, чье тело тяжко и черно влачится в
тесных улицах среди серых стен.
Неточные совпадения
Я приехал в Казань, опустошенную и погорелую. По
улицам, наместо домов, лежали груды углей и торчали закоптелые стены без крыш и окон. Таков был след, оставленный Пугачевым! Меня привезли в крепость, уцелевшую посереди сгоревшего города. Гусары сдали меня караульному офицеру. Он велел кликнуть кузнеца. Надели мне на ноги цепь и заковали ее наглухо. Потом отвели меня в тюрьму и оставили одного в
тесной и темной конурке, с одними голыми стенами и с окошечком, загороженным железною решеткою.
Ярким лунным вечером он поднимался по крутой
улице между двумя рядами одноэтажных домиков, разъединенных длинными заборами;
тесные группы деревьев, отягченные снегом, еще более разъединяли эти домики, как бы спрятанные в холмах снега.
Мы не верили глазам, глядя на
тесную кучу серых, невзрачных, одноэтажных домов. Налево, где я предполагал продолжение города, ничего не было: пустой берег, маленькие деревушки да отдельные, вероятно рыбачьи, хижины. По мысам, которыми замыкается пролив, все те же дрянные батареи да какие-то низенькие и длинные здания, вроде казарм. К берегам жмутся неуклюжие большие лодки. И все завешено: и домы, и лодки, и
улицы, а народ, которому бы очень не мешало завеситься, ходит уж чересчур нараспашку.
Парадное крыльцо выходило в
тесный и загроможденный службами двор, в который въезжали с
улицы через деревянные ворота.
— Лови! лови его! — кричало несколько хлопцев в
тесном конце
улицы, и Черевик почувствовал, что схвачен вдруг дюжими руками.